Теперь же, думая, что если записать, то какому-нибудь читателю придется по душе то, что я рад был 21 открыть для себя, об этом и о кое-каких прочих вещах 94 от лица, стремящегося подвигнуть ум свой к созерцанию Бога и ищущего понять то, во что верует,— я написал
124 Прослогион
нижеприлагаемое сочиненьице. И поскольку ни его, ни другое, выше мною упомянутое, я не счел достойными
з называться книгами или быть предваренными именем автора, а все-таки не хотел выпускать их без всякого заглавия, которым они кого-то, в чьи руки попадут, приглашали бы к чтению, каждому дал свой титул, так что первое пусть наречется «Образец размышления о
β смысле веры» (Exeinplum meditandi de ratione fidei), a второе — «Вера, ищущая уразумения» (Fides quaerens intellectum).
Но когда каждое из них уже было не раз переписано под этими заглавиями, многие стали понуждать меня —
9 и больше всех досточтимый архиепископ Лугдунский по имени Хуго, он исполняет в Галлии апостольское наместничество и велел мне это апостольской властью,— чтобы я написал в начале их мое имя. И ради удобства 12 я наименовал первое «Монологион», т. е. «Слово к себе самому» (soliloquium), а второе — «Прослогион», т. е. «Слово к внемлющему» (alloquiuin).
95 Оглавление
I. Побуждение ума к созерцанию Бога, з П. (Что) Бог поистине существует.
III. (Что) Его нельзя представить себе несуществующим.
IV. Как безумец сказал в сердце своем то, чего нельзя себе представить.
β V. (Что) Бог есть все, чему лучше быть существующим,
чем несуществующим; и что Он один, существуя сам по
себе, все остальное создает из ничего.
VI. Каким образом он чувствителен, если Он не есть
тело. 9 VII. Каким образом Он всемогущ, если многого не
может.
VIII. Каким образом Он и милосерд, и бесстрастен.
IX. Каким образом вполне справедливый и самый справедливый щадит злых; и о том, что Он справедливо
12 сжаливается над злыми.
X. Каким образом Он справедливо наказывает и справедливо милует злых.
XI. Как «все пути Господни — милость и истина» (Пс.
Прослогион 125
24, 10), и все же «праведен Господь во всех путях своих» is (Пс. 144, 17).
XII. (Что) Бог есть сама жизнь, которою Он жив, и так же все прочее.
XIII. Каким образом Он один беспределен и вечен, когда
и другие духи беспредельны и вечны. is
XIV. Как и почему не виден Бог ищущим его.
XV. (Что) Он больше, чем можно себе представить.
XVI. (Что) это есть неприступный «свет», в котором Он 21 обитает (1 Тим. 6, 16).
XVII. (Что) в Боге есть гармония, запах, вкус, мягкость, 96 красота — своим невыразимым способом.
XVIII. (Что) ни в Боге, ни в вечности Его, которая есть з Он сам, нет никаких частей.
XIX. (Что) Он не бывает ни в месте, ни во времени, но все находится в Нем.
XX. (Что) Он прежде всего и после всего, даже вечного.
XXI. Есть ли это «век века» или «веки веков»? β
XXII. (Что) Он один есть то, что Он есть, и Тот, Кто Он есть.
XXIII. (Что) этим благом в одинаковой степени являются Отец, и Сын, и Дух Святой; и они суть «одно нужное», э т. е. всякое целокупное и единственное благо.
XXIV. Догадка о том, каково и сколь велико это благо.
XXV. Какие и сколь великие блага имеют вкушающие 12 это благо.
XXVI. Это ли есть «полная радость», обетованная Господом.
Глава I. Побуждение ума к созерцанию Бога 97
з
Эйу человечишка, ныне отлучись ненадолго от занятий твоих, на малое время отгородись от беспокойных мыслей твоих. Отшвырни тягостные заботы и отложи на потом все надсадные потуги твои. Хоть немножко опро- β стай в себе места для Бога и хоть вот столечко отдохни в нем. «Войди в опочивальню» ума твоего, выпроводи вон все, кроме Бога и того, что помогает тебе искать Его, и «затворив дверь», ищи Его. Говори же, «Все сердце э мое», говори: «Ищу лица Твоего, "лица Твоего, Господи", взыскую» (Пс. 26, 8). Эй же ныне и Ты, Господи 98 Боже мой, научи сердце мое, где и как да ищет Тебя, где
126 Прослоеион
и как найдет Тебя. Господи, если Ты не здесь, где найду Тебя, отсутствующего? Если же Ты всюду, почему я не з вижу Тебя присутствующего? Но истинно обитаешь Ты в «свете неприступном» (1 Тим. 6, 16). А где свет неприступный? Или как подступиться мне к свету неприступному? Или кто приведет и введет меня в него, чтобы я β увидел Тебя в нем? И потом, в каких знаках (signis), в каком обличий (qua facie) мне искать Тебя? Я никогда не видел Тебя, Господи Ноже мой, не знаю лица Твоего. Что делать, Господи всевышний, что делать этому дальнему Твоему изгнаннику? Что делать рабу Твоему, томящему-θ ся от любви к Тебе и далеко заброшенному от лица Твоего? (Пс. 50, 13). Пыхтит от усердия видеть Тебя, и вот отсутствует лицо Твое» Приступить к Тебе желает, и неприступна обитель Твоя. Найти Тебя страждет, и не ведает места Твоего. Господи, Ты Бог и Ты Господь
12 мой — а я ни разу не видел Тебя. Ты создал меня и воссоздал, и все добро, какое есть у меня, Ты вручил мне — а я так и не знаю Тебя. В конце концов, я и создан
is был для того, чтобы видеть Тебя,— и все никак не исполняю то, зачем был создан.
О жалкий жребий человека, утратившего то, ради чего он был создан! О тяжелое и гибельное это падение его! Увы, что потерял он и что нашел, чем изошел и чем
is остался! Потерял блаженство (beatitudinem), для которого был создан, нашел нужду, для которой не был создан. Изошел тем, без чего ничто не счастливо, остался тем, что само по себе — одно несчастье. «Ел» тогда «хлеб ангельский человек» (Пс. 77, 25), которого теперь
21 алчет; ест теперь «хлеб печали» (Пс. 126, 2), которого тогда не знал. Увы, всенародный вопль человеков, вселенское стенание сынов адамовых! Адам отрыгивал от
24 сытости, нам сводит дыхание голод. Он роскошествовал, мы побираемся. Он счастливо держал, да жалко спус-
99 тил, а мы несчастливо нуждаемся, и желаем жалостно, и, увы, остаемся пусты. Почему он не стерег для нас, когда легко мог, то, от чего мы теперь столь тягостно з свободны? Почему он закрыл нам свет и обвел нас потомками? Для чего отнял у нас жизнь и навлек на нас смерть? Бедные, из чего мы извергнуты, во что ввергнуты! Откуда низринулись, куда погрузились! Из отече-β ства в ссылку, от видения Бога в слепоту нашу. От
Прослогион 127
приятности бессмертия в горечь и ужас смерти. Жалкая перемена! От какого добра в какое зло! Тяжело проклятье, тяжела скорбь, тяжело все.
Но, увы и мне несчастному, одному из прочих несчастных сыновей евиных, удаленных от Бога,— что 9 начинал я и что исполнил? Куда тянулся и куда прибыл? О чем задыхался в ревностном волнении и о чем теперь только вздыхаю? Искал блага — «и вот ужасы» (Иер. 14, 19). Лез к Богу — а уткнулся в себя самого. Покоя искал в сокровенном моем, а «встретил тесноту и скорбь» в 12 заветных глубинах моих (Пс. 114, 3). Хотел смеяться от радости души моей — и принужден стенать «от терзания сердца моего» (Пс. 37, 9). Веселия чаял — и вот учаща- is ются вздохи.
И — о Ты, Господи, доколе? «Доколе будешь забывать» нас, «доколе будешь скрывать лице Твое» от нас? (Пс. 12, 2). Когда призришь и услышишь нас? Когда просветишь глаза наши и явишь нам «лице Твое»? (Пс. is 79, 4, 8). Когда возвратишь Себя нам? Призри, Господи, услышь, просвети нас, явись нам, чтобы было нам хорошо, без Тебя нам так плохо. Пожалей трудов и тщания нашего о Тебе, ибо мы ничего не можем без Тебя. 21 Ты приглашаешь нас — «помоги нам» (Пс. 78, 9). Молю, Господи, не дай духу моему упасть в отчаянии, но дай воспрянуть в чаянии. Молю, Господи, огорчено сердце мое запустением своим, услади его утешением Твоим. Молю, Господи, алкая начал я искать Тебя, да не покину Тебя не евши. Голодный пришел я, да не уйду несытым, юо Бедняк, пришел я к богатому, проситель милостыни — к милостивому; да не уйду пустой и презренный. И коль скоро «вздохи мои предупреждают хлеб мой» (Иов. 3, 24), то хоть после вздохов дай хлеба. Господи, согнут з дугою, могу смотреть я только вниз; выпрями меня, чтобы я мог видеть и то, что вверху. «Беззакония мои, превысившие голову мою», обвернулись вокруг меня и «как тяжелое бремя» тяготеют на мне (Пс. 37, 5). Разверни меня, облегчи меня, «да не затворит» пучина 6 их «зев свой» надо мной (Пс. 68, 16). Да будет мне позволено (одним глазком) взглянуть на свет Твой, хоть издалека, хоть из глубины. Научи меня искать Тебя и явись ищущему; ибо ни искать Тебя не умею, если не э научишь, ни найти — если не явишься. Да взыщу Тебя,
128 Прослогион
желая, возжелаю, взыскуя; найду Тебя любя и возлюблю наше д.
12 Признаю, Господи, и за то благодарствую, что Ты сотворил во мне этот образ Твой, чтобы, Тебя Помня, я думал о Тебе и любил Тебя. Но он так стерся от целований порочных, так закопчен дымом грехов, что не может делать то, для чего был создан, если только ты не
15 обновишь и не преобразишь его. Я, Господи, не стремлюсь проникнуть в высоту твою, ибо нисколько не равняю с ней мое разумение; но желаю сколько-то уразуметь истину Твою, в которую верует и которую
is любит сердце мое. Ибо я не разуметь ищу, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь. Верую ведь и в то, что «если не уверую, не уразумею»!
ιοί Глава II. (Что) Бое поистине существует
з Итак, Господи, дающий вере разумение, дай мне, сколько сам знаешь, чтобы я понял, что Ты есть, как мы веруем, и то есть, во что мы веруем. А мы веруем, что Ты есть нечто, больше чего нельзя ничего себе представить, β Значит, когда «сказал безумец в сердце своем: нет Бога» — он сказал, что какой-то такой природы нет?1 (Пс. 13, 1; 52, 1). Но, конечно, атот же самый безумец, слыша, как я говорю: «Нечто, больше чего нельзя ничего себе представить»,— понимает то, что слышит; а то, что 9 он понимает, есть в его уме (in intellectu), даже если он не имеет в виду, что такая вещь существует (si non intelligat illud esse). Ведь одно дело — быть вещи в уме; другое — подразумевать, что вещь существует. Так, когда художник заранее обдумывает то, что он будет делать,
12 он, правда, имеет в уме то, чего еще не сделал, но отнюдь не подразумевает его существования. А когда он уже нарисовал, он и имеет в уме, и мыслит как существующее то, что уже сделал. Значит, убедится даже безумец, что хотя бы в уме есть нечто, больше чего нельзя ничего себе представить, так как когда он слышит это (выраже-
15 ние), он его понимает, а все, что понимается, есть в уме. И, конечно, то, больше чего нельзя себе представить, не может быть только в уме. Ибо если оно уже есть по крайней мере только в уме, можно представить себе, что оно есть и в действительности, что больше2. Значит, если
Прослогион 129
то, больше чего нельзя ничего себе представить, суще- is ствует только в уме, тогда то, больше чего нельзя себе представить, есть то, больше чего можно представить Ю2 себе. Но этого, конечно, не может быть. Итак, без сомнения, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует (existit) и в уме, и в действительности8.
з
Глава III. (Что) Его нельзя представить себе несуществующим
И оно, конечно, существует столь истинно, что его нель- β зя представить себе несуществующим. Ибо можно представить себе, что существует нечто такое, чего нельзя представить себе как несуществующее; и оно больше, чем то, что можно представить себе как несуществующее. Поэтому если то, больше чего нельзя себе представить, можно представить себе как несуществующее, тог- 9 да то, больше чего нельзя представить себе, не есть то, больше чего нельзя себе представить; противоречие. Зна- юз чит, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует так подлинно, что нельзя и представить себе его несуществующим.
А это Ты и есть, Господи Боже наш4. Значит, ты так з подлинно существуешь, Господи Боже мой, что нельзя и представить себе, будто Тебя нет. И недаром. Ведь если какой-нибудь ум мог бы представить себе что-нибудь лучше тебя, это значило бы, что тварь возвысилась над β Творцом и судит о Творце, что очень нелепо. Притом все сущее, кроме Тебя одного, можно представить себе как несуществующее. Значит, Ты один всего подлиннее, а потому Ты и больше всего имеешь бытие (habes esse): ибо все другое существует не столь истинно и потому имеет э бытия меньше (ïninus habet esse). Почему же тогда «сказал безумец в сердце своем: нет Бога», если столь естественно (in promptu) для разумного ума, что Ты существуешь больше всего? Почему, как не потому, что он глупец и безумец?
Глава IV. Как безумец сказал в сердце своем то, чего 12 нельзя себе представить
Но как он сказал в сердце то, чего не мог представить
5 Зак. 964
130 Прослогион
is себе? Или как не мог представить себе того, что сказал в сердце, когда одно и то же значит: сказать в сердце и представить себе? И если на самом деле, вернее сказать, поскольку на самом деле и представил себе, раз «сказал
is в сердце», и не сказал в сердце, раз не мог себе представить, то, значит, не в одном лишь смысле говорится нечто в сердце и представляется. Иначе ведь представляется вещь, когда представляется звук (vox), ее обозначающий; иначе — когда мыслится само то, что есть вещь5. В первом значении можно представить себе, что Бога нет, во
21 втором — ничуть не бывало. Потому что никто, понимающий, что такое Бог, не может представить себе, что Бога нет, хотя бы произносил в сердце эти слова — или 104 без всякого выражения вовне, или с каким-нибудь. Бог ведь есть то, больше чего нельзя себе представить. Кто
з это хорошо понимает, тот, разумеется, понимает, что это существует так, что даже и в представлении не может не существовать. Значит, кто понимает, что Бог так существует, не может представить его себе несуществующим. Благодарю Тебя, Господи благий, благодарю Тебя за то, что то, во что раньше веровал я силой дара Твоего,
β теперь так понимаю силой просвещения Твоего, что если бы и не хотел верить в то, что Ты существуешь, не мог бы этого не понимать.
Глава V. (Что) Бог есть все, чему лучше быть 9 существующим, чем несуществующим*; и что Он один, существуя сам по себе, все остальное создает из ничего
Что же Ты тогда такое, Господи Боже, больше которого нельзя себе представить? Что же, если не то, что, будучи 12 превыше всего7, единственное, существуя само по себе8, все остальное создало из ничего? Ведь все, что не таково, меньше, чем можно себе представить. Значит, какого блага недостает высшему благу, через которое существу-is ет всякое благо?9 Следовательно, ты праведен, правдив, блажен и все прочее, чему лучше быть, чем не быть, как лучше быть праведным, чем неправедным» блаженным, чем не блаженным.
Прослоеион 131
Глава VI. Каким образом он чувствителен™, если Он is не есть тело
Но если лучше быть чувствительным, всемогущим, милосердным, бесстрастным (impassibilem), чем не быть (всем этим): как же Ты чувствителен, если Ты не тело; 21 или всемогущ, если всего не можешь; или вместе милосерд и бесстрастен? Ведь если чувствительны только телесные вещи (corpora), поскольку чувства существуют относительно тел и в телесном, то как Ты можешь быть чувствительным, когда Ты не тело, но высший Дух, который лучше тела?11
Но если «чувствовать» есть не что иное, как позна- Ю5 вать, и существует не иначе как ради познания (cognos-cendum),— ибо кто чувствует, тот познает соответственно свойству чувств, как через зрение — цвета, через от- з ведывание — вкусовые качества (sapores), то не будет неправильно сказать о нем, что он каким-то образом чувствует все, что как-то познает. Значит, Господи, хотя Ты и не тело, все же Ты истинно в высшей степени чувствителен, в том смысле, что Ты в высшей степени все по- β знаешь, а не в том, в котором животное познает телесным чувством.
Глава VII. Каким образом Он всемогущ, если многого не может12
Но и всемогущ Ты как, если всего не можешь? Или если э не можешь повреждаться, лгать, делать истинное ложным, как бывшее небывшим, чтобы бывшее стало небывшим, и многое подобное: в каком смысле Ты можешь все?
Но, может быть, эта способность мочь все это (haec 12 posse) означает не мощь (potentia), но немощь? Ведь тот, кто это может, может то, чего не следует и что недолжно. Этого же чем больше он может, тем более мощны в нем упрямство и извращенность, а сам он против них может is меньше. Значит, тот, кто так может, не мощью может, но немощью. Ведь не потому говорится о нем «может», что он сам может, но потому, что его немощь заставляет мочь в нем другое, т. е. в некоем иносказательном смысле, как многое говорится в несобственном значе- is нии13, например, когда мы ставим «быть» вместо «не
132 Прослогион
быть» и «делать» вместо того, что на самом деле означает «не делать» или вместо «делать ничто». Ведь мы часто говорим тому, кто отрицает существование какой-то вещи: «Так и есть, как ты говоришь», хотя гораздо
21 правильнее, казалось бы, сказать: «Так и нет, как ты говоришь». Опять-таки, мы говорим: «Он сидит», как «Он делает», или: «Он отдыхает», как «Он делает», хотя «сидеть» не значит «делать что-то», а «отдыхать» — значит вообще ничего не делать14. Итак, когда говорится, что кто-то имеет силу (potentiam) делать или претер-
24 певать (faciendi aut patiendi) то, чего не следует и не положено, под силой подразумевается бессилие, ибо чем
27 больше он имеет этой силы, тем сильнее в нем упрямство
106 и извращенность, а он против них тем бессильнее.
Значит, Господи Боже, Ты потому поистине всемогущ,
что ничего не можешь через посредство немощи и ничто
не имеет силы против Тебя.
з Глава VIII. Каким образом Он и милосерд, и бесстрастен
Но как же Ты и милосерд и вместе бесстрастен? Ведь если Ты бесстрастен, Ты не сострадаешь; если Ты не
β сострадаешь — значит, сердце Твое не сжаливается, сострадая жалкому, что и есть милосердие. А если Ты не милосерд, то откуда несчастным такое утешение?
9 Значит, как же Ты, Господи, и милосерд, и немилосерд, если и так: милосерд — для нас (secundum nos)15 и нет — сам по себе (secundum te)? Иначе говоря, милосерд согласно нашему чувству и немилосерд — согласно Твоему. Так что когда Ты озираешь нас, жалких, мы 12 чувствуем действие милосердного, а Ты не испытываешь страсти (affectum). Итак, ты и милосерд, ибо жалких спасаешь, и грешникам Твоим прощаешь; и немилосерд, ибо несчастье не повергает Тебя в страсть.
Глава IX. Каким образом вполне справедливый is и самый справедливый щадит злых; и о том, что Он справедливо сжаливается над злыми
Но злых как Ты щадишь, если Ты и всецело праведен, is и в высшей степени праведен? Иначе говоря, как же
Прослогион 133
выходит, что всецело и в высшей степени справедливый делает то, что несправедливо? Или какая справедливость ют в том, чтобы заслужившему смерть вечную дать жизнь вековечную? Отчего же, Боже добрый, добрый и к доб- з рым и ко злым, отчего спасаешь Ты злых, если это несправедливо, а Ты не делаешь ничего несправедливого?
Потому ли, что благость Твоя непостижима, скрыва- β ется это в свете неприступном, где Ты обитаешь? Поистине в высочайшем и сокровеннейшем благости твоей укрыт источник, откуда изливается поток милосердия э Твоего. Ибо хотя всецело Ты и в высшей степени справедлив, все же потому Ты милостив также и к злым, что в высшей степени благ. Ведь Ты был бы менее благ, если бы ни к какому злому не был милостив. Ибо лучше тот, кто добр и к добрым и к злым, чем тот, кто добр только к добрым. И лучше тот, кто добр к злым, и наказывая и щадя, чем тот, кто — только наказывая. Значит, Ты потому милосерд, что Ты всецело и в высшей степени благ. И если может быть понятно, почему Ты воздаешь добрым 12 добром, а злым злом, то, конечно, глубочайшего изумления достойно то, что Ты, всецело справедливый и ни в чем не нуждающийся, злым и виноватым перед тобою воздаешь добром. О высота благости Твоей, Боже мой! И видно, отчего Ты милосерд, и не до конца видно. Видно, откуда поток изливается, и не разглядеть источник, его is рождающий. Ведь и от полноты благости — то, что Ты кроток (pius) к грешникам Твоим, и в высоте благости прячется причина этого. В самом деле, когда Ты по благости своей воздаешь добрым добром, а злым злом, то is видно, что этого требует смысл (ratio) справедливости. Но если Ты воздаешь злым добром, то нам понятно, что всеблагой пожелал это сделать, и удивительно, почему мог пожелать такого в высшей степени справедливый. 21
О милосердие, из сколь изобильной сладости и сладостного изобилия ты притекаешь к нам! О безмерность доброты Божьей, с какой страстью должны любить тебя грешники! Праведных ведь Ты спасаешь рука об руку с 24 справедливостью, а этих освобождаешь, когда они прокляты справедливостью. Одних — при помощи их заслуг, других — вопреки их заслугам. Одних — узнавая то добро, которое Ты сам им дал; других — не помня зол, которые ты ненавидишь16. О безмерная благость, Ты, что 2?
134 Прослогион
так превосходишь всякое разумение, да приидет на меня
юз это милосердие, исходящее из толикого изобилия Твоего! Да вольется в меня то, что изливается из Тебя! Пощади меня по милости, не отомсти по справедливо-з сти! Ибо хотя и трудно уразуметь, каким образом милосердие Твое неразлучно с Твоей справедливостью, все же необходимо веровать, что никак не противно справедливости то, что выливается из благости, которой вовсе нет без справедливости, вернее сказать, которая истинно β согласна с справедливостью. Действительно, если Ты милосерд потому, что всеблаг, а всеблаг лишь потому, что в высшей степени справедлив,— истинно, потому Ты милосерд, что в высшей степени справедлив. Помоги мне, Боже праведный и милосердный, Ты, чьего света 9 ищу я, помоги мне уразуметь то, что я говорю. Итак, Ты воистину потому милосерд, что справедлив.
Тогда не из справедливости ли Твоей рождается милосердие Твое? Тогда не из справедливости ли Ты прощаешь злых? Если это так, Господи, если это так, научи меня, как это (понять). Так ли, что для Тебя справедливо быть таким благим, что лучше нельзя помыслить? И
12 действовать столь мощно, что мощнее нельзя себе и представить? Ибо что справедливее этого? Этого же, конечно, не могло бы быть, если бы Ты был добр, лишь воздавая, а не прощая, и если бы Ты делал доброе только
is из доброго, а не злого тоже. Значит, вот в каком смысле справедливо то, что Ты прощаешь злым и что делаешь доброе из злого. Наконец, то, что происходит несправедливо, не должно происходить, а то, что не должно происходить, (если) происходит, (то) несправедливо. Итак,
is если Ты несправедливо милуешь злых, Ты не должен (их) миловать: а если не должен миловать, то Ты милуешь их несправедливо, И если такое сказать нельзя, то можно веровать, что ты справедливо милуешь злых.
Глава X. Каким образом Он справедливо наказывает 21 и справедливо милует злых
Но и то справедливо, что Ты злых наказываешь. Что ведь и справедливее, чем то, что добрые получат в ответ 24 добро, а злые — зло? Как же тогда: и то справедливо, что Ты злых наказываешь, и то, что злых прощаешь?
Прослогиоп 135
Может быть, в одном смысле Ты справедливо наказываешь злых, а в другом — справедливо прощаешь злых? Ведь когда Ты наказываешь злых, это справедливо пото- 27 му, что соответствует их заслугам; а когда прощаешь злых, это справедливо потому, что соразмерно не их заслугам, а Твоей благости. Иными словами, прощая юэ злых, Ты справедлив по-своему, а не по-нашему, как и милосерд Ты по-нашему, а не по-своему. Ибо когда Ты з спасаешь нас, которых по справедливости мог бы бросить,— как Ты милосерд не потому, что чувствуешь влечение (affectum), a потому, что мы чувствуем действие (effectum),— так Ты справедлив не потому, что воздаешь нам причитающееся должное, но потому, что делаешь то, что подобает Тебе, всеблагому. Вот как, значит, нет противоречия в том, что Ты справедливо наказуешь β и справедливо прощаешь.
Глава XI. Как «все пути Господни — милость
и истина» (Пс. 24, 10), и все же «праведен Господь 9
во всех путях своих» (Пс. 144, 17)
Но разве не справедливо также и то, Господи, чтобы Ты злых наказывал? Ведь справедливо то, чтобы Ты так был справедлив, чтобы нельзя было представить себе Тебя 12 еще справедливее. А таким Ты никогда не мог бы быть, если бы воздавал только добрым добром и не воздавал злым злом. Ибо справедливее тот, кто и добрым, и злым воздает заслуженное, чем тот, кто только добрым. Значит, по-Твоему (secundum te)17, справедливо, Боже милостивый и праведный, и когда Ты наказываешь, и ког- is да Ты прощаешь. Воистину, стало быть, «все пути Господни — милость и истина», и все же «праведен Господь во всех путях своих»18. Притом без всякого противоречия; ибо те, кого Ты хочешь наказать, несправедливо будет, если спасутся, а тем, кого хочешь простить, не- is справедливо быть проклятыми. Ведь то одно только справедливо, чего Ты хочешь, и несправедливо, чего Ты не хочешь. Следовательно, так рождается от справедливости Твоей милосердие Твое, что справедливо то, что Ты так благ, что, и прощая, пребываешь благим. И наверное, поэтому всеправедный может желать добра злым. 21 Но если как-нибудь еще можно понять, почему Ты мо-
136 Прослогион
жешь хотеть спасти злых, то, конечно, никакому рассудку непостижимо, почему Ты за равное зло одних, по высшей благости, спасаешь скорее, чем других, а этих — 24 по высшей справедливости — проклинаешь скорее, чем
тех.
но Итак, значит, Ты поистине чувствителен, всемогущ, милосерд и бесстрастен постольку, поскольку Ты жив, мудр (sapiens), благ, блажен, вечен и все остальное, чему з лучше быть, чем не быть.
Глава XII. (Что) Бое есть сама жизнь, которою Он жив, и так же все прочее19
Но, конечно, чем бы ни был Ты, Ты существуешь не β иначе как сам по себе (per teipsum). Значит, Ты и есть эта жизнь, которою Ты живешь, и премудрость, которой Ты все ведаешь, и благость, которой Ты благ и для добрых, и для злых, и так же все подобное.
Глава XIII. Каким образом Он один беспределен 9 и вечен, когда и другие духи беспредельны и вечны
12 Но все, что сколько-нибудь ограничивается местом или временем, меньше того, что не подвержено ограничению никаким законом места или времени (quod nulla lex loci aut temporis coercet)20. Значит, поскольку больше Тебя нет ничего, никакое место или время Тебя не связывает
is (te cohibet), но Ты существуешь всюду и всегда. Так как это можно сказать только о Тебе одном, Ты один беспределен и вечен. Как же тогда и другие духи называются беспредельными и вечными?
А Ты потому один являешься вечным, что Ты один из всего как не прекращаешь существовать, так и не начи-
18 наешь. Ну а как «один беспределен»? Может быть, так, что дух сотворенный по сравнению с Тобой ограничен, а по сравнению с телом беспределен? Ясно, что вполне ограниченным является то, что, будучи где-нибудь все целиком, не может одновременно присутствовать в другом месте; что, как можно воочию видеть, свойственно
21 только телам. Беспредельно же то, что в одно и то же время, сразу, всюду есть целиком; и это можно помыслить только о Тебе. А беспредельным и вместе с тем
Прослогион
имеющим предел является то, что, находясь где-то, может в то же самое время быть целиком в другом месте, m однако не всюду; что можно знать о других сотворенных духах. Ведь если бы душа не была целиком вся в з отдельных членах своего тела, она не могла бы вся ощущать в отдельных (членах). Следовательно, Ты, Господи, единственный беспредельный и вечный, и все же другие духи также беспредельны и вечны.
β Глава XIV. Как и почему не виден Бог ищущим его
Нашла ли ты, душа моя, чего искала? Искала Бога, и нашла, что он есть нечто высшее (в отношении) всего, 9 то, чего лучше представить себе нельзя21; и что он есть сама жизнь, свет, премудрость, благость, вечное блаженство и блаженная вечность; и что он таков всегда и 12 всюду. Ведь если ты не нашла Бога твоего — как же быть тогда с тем, что Он есть то, что ты нашла и что ты помыслила Его с такой достоверной и истинной достоверностью? А если нашла — что это, что ты не чувствуешь того, что нашла? Почему не чувствует Тебя, Господи is Боже, душа моя, если она нашла Тебя? Разве она не нашла Того, Кого нашла как свет и истину? Или могла ли она вообще что-либо помыслить о Тебе иначе как через «свет Твой и истину Твою» (Пс. 42, 3)? Значит, is если она увидела свет и истину — она увидела Тебя. Если не увидела Тебя — не увидела ни света, ни истины. Или, может быть, и истина, и свет — то, что она увидела, а все-таки Тебя еще не увидела, ибо увидела Тебя насколь- 21 ко-то, но не увидела Тебя, как Ты есть.
Господи Боже мой, создатель и воссоздатель мой, скажи душе моей страждущей, что Ты есть другое, чем то, что она видит, чтобы она чисто видела то, чего 24 желает. Она напрягается больше видеть и ничего не видит сверх того, что видит, кроме потемок; вернее, не потемки видит, ибо нет их в Тебе, а видит, что она не может больше видеть из-за темноты своей. Почему это, ιΐ2 Господи, почему это? Затемнен зрак ее из-за нестойкости ее, или он помрачается перед блеском Твоим? Впрочем, что я: конечно, и сама в себе затемняется, и Тобой з ослепляется. Конечно, и помрачается своей короткостью, и повергается ниц перед Твоей безмерностью. Истинно
138 Проелогион
так: и заволакивается тьмой из-за узости своей, и побеждается обширностью Твоей. Ведь сколь велик свет тот, от которого имеет сияние все истинное, что светит разум-
б ному уму! Сколь поместительна та истина, в которой все истинно, а вне которой — лишь ничто, и все ложно. Сколь безмерна она, видящая одним усмотрением (intu-itu) и все, что когда-либо было создано, и кем, и через кого, и как оно из ничего было создано! Какая там
9 чистота, какая простота, какая надежность и какой блеск! Явно больше, чем тварь может уразуметь.
12 Глава XV. (Что) Он больше, чем можно себе представить
Значит, Господи, Ты не только то, больше чего нельзя представить, но сам Ты есть нечто большее, чем можно представить. Ибо раз можно представить нечто такого рода,— если это не Ты, получается, можно представить is нечто большее Тебя: не может быть.
Глава XVI. (Что) это есть неприступный «свет», is в котором Он обитает (1 Тим. 6, 16)
Истинно, Господи, это есть свет неприступный, в котором Ты обитаешь. Истинно ведь: ничто другое не про-
21 никнет в него так, чтобы там Тебя воочию увидеть. Истинно, потому не вижу его, что он для меня слишком безмерен; и, однако, все, что я вижу, я вижу при его посредстве, как глаз нетвердый то, что видит, видит при посредстве солнечного света, на который, когда тот в
24 самом солнце, он смотреть не может. Не может разумение мое достигнуть до него. Слишком сияет он, ни уловить его не может зрак души моей, ни выдержать долгого смотрения на него. Ослепляется блеском, побеждает-
27 ся широтой, опускается долу безмерностью, в смущение
из приводится всеохватностью. О высший и неприступный
свет, о истина целокупная и блаженная, как далек Ты от
меня, а я так близок к Тебе! Как отстранен Ты от взора
з моего, когда я так предстою перед взором Твоим! Ты весь
целиком вездесущ, а я не вижу Тебя. В Тебе двигаюсь;
и в Тебе существую, и к Тебе не могу подступиться.
Внутри меня Ты и вокруг меня, а я не чувствую Тебя.
Прослогион
Глава XVII. (Что) в Боге есть гармония, запах, вкус, мягкость, красота — своим невыразимым способом22 β
Все еще сокрыт Ты, Господи, от души моей в свете и блаженстве Твоем, и потому она все крутится в потем- э как и нищете. Озирается — и не видит красы Твоей. Вслушивается — и не слышит гармонии Твоей. Напрягает нюх — и не чует запаха Твоего. Изощряет нёбо — 12 и не узнает вкуса Твоего. Шарит руками — и не осязает мягкости Твоей. А ведь все это Ты имеешь, Господи, в Тебе, Твоим неизреченным способом, Ты, кто дал все это вещам, Тобою сотворенным, чтобы они имели это своим чувственным способом, но «грубели, застыли, притупились чувства души моей, грешные в извечной своей is вялости.
Глава XVIII. (Что) ни в Боге, ни в вечности Его, которая есть Он сам, нет никаких частей
И снова — * вот ужасы», вот снова горе и печаль пре- is граждают дорогу ищущему радости и веселия! Уже чаяла душа моя насытиться, и вот снова утопает в нищете! и Уже тянулся я откусить — и вот только пуще прежнего взалкал! Я тщился восстать к свету Божьему и упал назад, в потемки мои. Даже не то что упал в них теперь, я чувствую себя опеленатым ими. Упал я в них прежде, з чем зачала «меня мать моя». Уже в них «я был зачат» (Пс. 50, 7) и в их оболочке родился. Ведь все мы некогда пали в том, «в ком все» (Рим. 5, 12) согрешили. С ним, β с тем, кто легко держал и во зло себе и нам отпустил, все мы утратили то, что мы, когда хотим искать — не знаем, когда ищем — не находим, когда находим — это не то, что мы ищем. Помоги Ты мне, Господи, «ради благости Твоей» (Пс. 24, 7). «Сердце мое говорит от Тебя: "ищите 9 лица Моего"; и я буду искать лица Твоего, Господи. Не скрой от меня лица Твоего» (Пс. 26, 8-9). Подними меня от меня самого к Тебе. Очисти, исцели, изостри, «просветли» глаз души моей, да зрит тебя. Собирает силы ι свои душа моя и всем разумением своим вновь устремляется к Тебе, Господи.
Что Ты такое, Господи, что Ты, как уразуметь тебя
Прослогион
is сердцу моему? Воистину Ты жизнь, Ты премудрость, Ты истина, Ты благость, Ты блаженство, Ты вечность и истинное благо. Много всего этого, и не может скудное разумение мое охватить сразу столько единым взором,
is чтобы всем одновременно насладиться. Как же, Господи, Ты есть все это? Суть ли все это части Тебя, или каждое из них скорее все целиком есть то же, что Ты? Но всякая вещь, составленная из частей, представляет собой не совершенно одно, а есть некоторым образом многое, и
21 она отлична от себя самой и может быть разъята действием или мыслью; все это неприменимо к Тебе, лучше которого нельзя ничего себе представить. Итак, нет в тебе никаких частей, Господи, и Ты не есть многое, но нечто настолько одно и то же сам с собой, что Ты ни в чем сам с собой не имеешь несходства; более того, Ты -—само
24 единство (ipsa imitas), никакой мыслью неделимое. Следовательно, жизнь и мудрость и все остальное не части Твои, но все вместе они — одно, и каждое из них цели-us ком есть то же, что и Ты и что все другое из них в отдельности. Значит, поскольку ни у Тебя нет частей, ни у з вечности Твоей, которая есть Ты сам, то никогда и нигде не бывает части Тебя или Твоей вечности, но всюду Ты бываешь целиком, и вечность Твоя всегда есть целое.
Глава XIX. (Что) Он не бывает ни в месте, β ни во времени, но все находится в Нем2*
Но если благодаря вечности Твоей Ты был, и есть, и будешь, а быть в прошлом не то же, что быть в будущем, и быть не то же значит, что быть в прошлом или в 9 будущем, то каким образом вечность Твоя всегда есть целое?
Может быть, так, что из вечности Твоей ничто не преходит так, чтобы уже не быть, и ничто не существует в будущем так, как если бы пока еще не существовало?
12 Тогда Ты не был вчера и не будешь завтра, но вчера, и сегодня, и завтра Ты есть. Вернее даже, ни вчера, ни сегодня и ни завтра есть Ты, но просто и вне всякого времени. Ибо вчера, и сегодня, и завтра суть не иначе как во времени; Ты же, хотя ничего нет без Тебя, все-таки ни в месте, ни во времени, но все в Тебе. Ведь Тебя
is ничто не содержит, Ты же содержишь все.
Прослогион 141
Глава XX. (Что) Он прежде всего и после всего, даже вечного
Итак, Ты наполняешь все и охватываешь, Ты прежде и is после всего. И впрямь, Ты прежде всего, потому что Ты существуешь до того, как все это возникло. Но как Ты — после всего? То есть как Ты после тех вещей, которые не имеют предела?
Не так ли, что они без Тебя нисколько не могут 21 существовать, а Ты ничуть не станешь меньше, если даже они возвратятся в ничто? Наверное, как-то так (надо понимать, что) Ты после них. Или еще может быть так, что о них можно представить себе, что у них есть предел, а о Тебе — никак? Тогда ведь выходит, что у них 24 все равно есть хоть какой-то предел, а у тебя никакого. А, конечно, то, что не имеет ни в каком случае предела, существует после того, что каким-то образом ограничено. Или, может быть, также и в том смысле ты превос- 2? ходишь все, даже вечное, что Твоя и их вечность Тебе не вся целиком предстоит, тогда как они из своей вечности еще не имеют того, что грядет, как уже не имеют того, что прошло? Да, и так тоже Ты после всех их, потому что Ты всегда присутствуешь там — или, то же самое,— перед Тобою всегда присутствует то, к чему (или куда) з они еще не пришли.
Глава XXI. Есть ли это «век века» или «веки веков»?
Тогда это, наверное, есть «век века» или «веки веков»? β Ведь как век времени содержит все временное, так Твоя вечность точно так же содержит и самые века времени. Эта вечность есть век, вследствие ее неделимого единства, и «веки», вследствие ее нескончаемой безмерно- э сти. И хотя Ты так велик, Господи, что все полно Тобою и все в Тебе, Ты, однако, существуешь без всякого пространства так, что ни середины, ни половины, никакой 12 части нет в Тебе.
Глава XXII. (Что) Он один есть то, что Он есть, и Тот, Кто Он есть24
Итак, Ты один, Господи, есть то, что Ты есть> и Ты один is
Прослогион
есть Тот, Кто Ты есть. Потому что то, что в целом представляет собой одно, в частях своих — другое, и в чем есть нечто изменчивое, не вполне есть то, что оно есть. И то, что имеет начало в небытии (a non esse), может быть представлено как несуществующее, и если не су-
18 ществует через другое (nisi per aliud subsistât)25, возвращается в небытие; и то, что имеет прошлое, которого уже нет, и будущее, которого еще нет, то не существует в собственном и абсолютном смысле. А Ты есть то, что Ты есть, ибо все, что Ты есть когда-либо и каким-либо
21 образом,— то Ты есть целиком и всегда.
И Ты есть Тот, Кто есть в собственном смысле (proprie) и просто (simpliciter)26, ибо не имеешь ни прошлого, ни будущего бытия, а только настоящее, и нельзя представить себе такого, чтобы Ты когда-нибудь не су-
24 ществовал. И Ты есть жизнь, и свет, и мудрость, и блаженство, и вечность, и многие блага в этом роде, и все же Ты есть только одно и высшее благо, сам для себя вполне достаточный, ни в чем не нуждающийся, Ты, в Ком все нуждаются для бытия и благополучия.
з Глава XXIII. (Что) этим благом в одинаковой степени являются Отец, и Сын, и Дух Святой; и они суть «одно нужное», т. е. всякое целокупное и единственное благо
β Это благо есть Ты, Бог Отец; оно есть Слово Твое, т. е. Сын Твой. Действительно, не может в Слове Твоем, которым Ты речешь сам себя, быть что-то иное, чем Ты, ни что-то большее или меньшее Тебя, ибо Слово Твое так 9 истинно, как Ты правдив, и потому эта истина, как и Ты, есть не иное, чем Ты; и так ты прост, что от Тебя не может родиться иное, чем Ты сам. И это есть любовь*
12 одна и общая у Тебя с Сыном Твоим, т. е. Святой Дух, от обоих вас исходящий. Ведь та же любовь не является неравной Тебе или Сыну Твоему; ибо столько любишь Ты Себя и Его и Он Тебя и Себя, сколько есть Тебя и Его; а то, что не отлично по величине ни от Тебя, ни от Него,
is есть не иное, как Ты и Он; и не может исходить от высшей простоты иное, чем то, откуда оно происходит. И что есть каждый в отдельности, есть и вся разом Троица, Отец, и Сын, и Дух Святой; ибо каждый в
Прослогион 143
отдельности есть не иное, как в высшей степени простое is единство и в высшей степени единственная простота, которая не может ни умножаться, ни быть то одним, то другим27.
«А одно только нужно» (Лк. 10, 42). А это и есть то «одно нужное», в котором все благо, точнее, которое 21 есть всякое, и одно, и все, и единственное благо.
Глава XXIV. Догадка о том, каково и сколь велико 24 это благо
Теперь, душа моя, разбуди и восставь все свое разумение и сколько есть в тебе силы, думай о том, каково и как велико это благо. Если сладостны уж и отдельные блага, не то усилься представить себе, сколь сладостно благо, содержащее в себе приятность всех благ; притом не ту, которую мы знаем в тварных вещах, но столь отличную, сколь отличен Творец от твари. Ведь если сотворенная з жизнь хороша, то сколь хороша жизнь творящая? Если приятно спасение содеянное — сколь приятно спасение, соделывающее всякое спасение? Если мила премудрость в познании вещей созданных — сколь мила премуд- β рость, создавшая все из ничего? Наконец, если многие и великие наслаждения обретаются в вещах сладостных — каково тогда и сколь велико наслаждение от Того, Кто создал сами сладостные вещи?
Глава XXV. Какие и сколь великие блага имеют э
вкушающие это благо
О, вкушающий это благо: что будет ему и чего не будет 12 ему?! Истинно, будет все, чего ни пожелает, а чего не пожелает — того не будет. Будут же блага там телесные и душевные, каких «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1 Кор. 2, 9). Что же ты, челоеечишко, рыскаешь по многим странам в поисках благ для души твоей и тела твоего? Люби одно is благо, то, в котором все блага, и довольно. Желай просто блага, которое есть всякое благо, и будет. Что ведь любишь ты, плоть моя, чего желаешь, душа моя? — Там, там все, что вы любите, все, чего вы желаете. is
144 Прослогион
Если вас влечет к себе красота — (знайте, что) «праведники воссияют, как солнце» (Мф. 13, 43). Если быс-
21 трота, или крепость, или свобода тела — чтобы не было ему никаких преград,— «пребывают как Ангелы Божий на небесах» (Мф. 22, 30), ибо «сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15, 44) — разумеется, подобны ангелам мощью, а не природой. Если жизнь долгая и непорочная — там и чистая вечность, и вечная
24 чистота, ибо «праведники живут вовеки» (Прем. 5, 15) и «от Господа спасение праведникам» (Пс. 36, 39). Если сытость — насытятся, «когда явится слава» Божия (Пс. но 16, 15). Если питье — «напьются от изобилия дома Божия» (Пс. 35, 9). Если сладкозвучное пение — там хоры ангельские не перестают воспевать Бога. Если какое угодно вожделение, не грязное, но чистое — «из потока з сладостей Твоих Ты напояешь их» (Пс. 35, 9).
Если премудрость — сама премудрость Божия явится им. Если дружба — они любят Бога больше, чем себя β самих, и друг друга так, как себя самих, и Бог их — больше, чем они себя сами, так как они Его, и себя сами каждый, и друг друга любят через Него (per ilium), а Он себя и их через Себя самого (per seipsum). Если согласие (concordia) — у всех у них будет одна воля, ибо у них не будет никакой другой воли, кроме одной только Божьей. Если власть (potestas) — они вполне будут владеть своей 9 волей, как Бог — Своей. Ибо как Бог может все, чего захочет, через Себя (per se), так они смогут то, чего хотят, через Него; ведь поскольку они хотят не иного, чем Он, постольку Он хочет всего, чего они хотят; а чего
12 Он хочет — того не может не быть. Если честь (honor) и богатства — Бог рабов Своих добрых и верных поставляет над многими (ср.: Мф. 25, 21; 23), до того даже, что они «назовутся» и будут «сынами Бога» и Божьими; и
is где будет Сын его, там будут и они, «наследники Божий, сонаследники же Христу» (Рим. 8, 17). Если надежная уверенность — они наверняка могут в той же мере рассчитывать на то, что эти блага, или, лучше сказать, это благо от них не отнимется, в какой могут они рассчитывать на то, что сами по своей воле не отпустят его: ни Бог любящий не отберет его у своих любимцев против их
is воли, и ничто мощнейшее, нежели Бог, против их воли не разлучит их с Богом.
Прослоеион 145
Какова же или сколь велика радость там, где есть 12о такое и толикое благо? Сердце человеческое, сердце бедствующее, сердце, изведавшее горестей, можно сказать, задавленное горестями, как возликовало бы ты, когда бы имело всего этого в изобилии? Спроси у сокро- з венных глубин твоих, способны ли они держать радость свою от толикого своего блаженства. Но, конечно, если бы кто-то другой, кого ты любишь совершенно так же, как себя самого, имел то же самое блаженство, твоя радость удвоилась бы; ибо ты не меньше радовалось бы β за него, чем за самого себя. А если бы то же самое имели двое или трое, или гораздо больше того, ты радовалось бы за каждого в отдельности столько же, сколько за себя, если бы любило каждого в отдельности, как само себя. Стало быть, в этом совершенном любовном друг друга почитании (caritate) бесчисленных блаженных э ангелов и людей, в котором ни один не любит другого меньше, чем себя самого, всякий будет не иначе рад за каждого из остальных, чем как сам за себя. Тогда, если сердце человеческое от столь большого блага своего едва может вместить радость свою, как поместит оно столько 12 и столь великих радостей? И конечно, как каждый сколько любит другого, столько и радуется его благу — так в том совершенном счастье всякий, поскольку не-% сравненно больше возлюбит Бога, чем себя самого и is своих близких, постольку будет несопоставимо больше радоваться счастью Бога, чем своему собственному и тех, кто с ним. Но если все они так возлюбят Бога всем is сердцем, всей душой, что притом все-таки всего сердца, всего ума, всей души не хватит на любовь, достойную Бога,— ясно, что и возрадуются они всем сердцем, всем умом, всей душой так, что всего сердца, всего ума, всей души не хватит, чтобы вместить полноту радости.
Глава XXVI. Это ли есть «полная радость», 21
обетованная Господом
Боже мой и Господи мой, упование мое и радость сердца моего, скажи душе моей, та ли это радость, о коей Ты речешь нам через Сына Своего: «Просите, и получите, 24 чтобы радость ваша была совершенна» (Ин. 16, 24). Ибо 121
Прослогион
нашел я некую радость, полную, и более чем полную. Истинно так: полным сердцем, полным умом, полной дупюю, полным человеком (моим) радуюсь ей — и все з равно еще остается радости без всякой меры. Значит, вся эта радость не входит целиком в радующихся, но радующиеся целиком входят в радость. Скажи, Господи, скажи рабу Твоему глубоко в сердце его: та ли это радость, в которую войдут рабы Твои, те, что войдут в β радость господина своего? (Мф. 25, 21). Но, конечно, радости этой, коей радуются избранные Твои,— «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1 Кор. 2, 9). И, следовательно, все еще 9 я не сказал и не представил себе, Господи, как возрадуются те блаженные Твои. Возрадуются, понятно, столько, сколько возлюбят (Тебя); возлюбят столько, сколько узнают. Сколько же узнают Тебя, Господи, тогда и сколько возлюбят Тебя? Воистину, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку»
12 в этой жизни, сколько они узнают и полюбят Тебя в той жизни.
Молю, Господи, да узнаю Тебя, да полюблю Тебя,
is чтобы радоваться о Тебе. А если я не смогу всего этого сполна в этой жизни, то пусть хотя бы день за днем буду приближаться к той поре, когда все это полностью явится. Пусть здесь мое знание о Тебе прибывает — и там будет полным; пусть возрастает любовь к Тебе — и там будет полной: так что здесь радость моя — в уповании великом, а там — полная, в действительности
is (in re). Господи, через Сына Твоего Ты велишь — лучше сказать: советуешь — просить и обещаешь, что мы это получим, «чтобы радость наша была полной». Прошу, Господи, того, что Ты советуешь через чудесного советника нашего; да обрету я то, что Ты обещаешь через
21 истину Твою, «чтобы радость» моя «была полной». Боже праведный, прошу, да обрету то, что «радость моя станет полной». Покуда же пусть думает об этом ум мой, пусть говорит об этом язык мой. Сердце мое пусть любит это,
24 уста мои проповедуют. Душа моя пусть алчет этого,
122 плоть моя пусть жаждет, пусть пребывает в желании все
существо (substantia) мое — пока не войду я «в радость
господина» моего, который есть тройной и единый Бог,
вовеки благословенный. Аминь.
Прослогион . 147
Гаунило из Мармутье 125
В защиту глупца
1. Тому, кто сомневается в существовании или отрицает з существование некой такой природы, больше которой нельзя ничего себе представить, в доказательство ее существования говорится сначала, во-первых, что сам он, отвергая ее или сомневаясь в ней, уже имеет ее в уме, так как, слыша, когда о ней говорят, он понимает то, что е говорится; и затем — что то, что он понимает, с необходимостью существует не только в разуме, но и в действительности. И доказывается это тем, что быть и в разуме,
и в действительности — это больше, чем быть только в разуме. И если это28 есть только в разуме, больше его будет все, что есть также и в действительности, и таким образом то, что больше всего, будет меньше чего-то и не 9 будет больше всего, что содержит противоречие. Поэтому с необходимостью большее из всего,— о нем уже доказано, что оно есть в разуме,— есть не только в разуме, 12 но и в действительности, ибо в противном случае оно не может быть большим из всего.
2. На это, пожалуй, можно возразить, что об этом говорится, будто оно уже есть у меня в уме, только потому, что я разумею то, что говорится. Но разве нельзя было is бы сказать, что подобным образом я имею в уме и ложное, и само по себе вообще никак не существующее (nullo modo prorsus in seipsis existentia),— вследствие того, что
я понимал бы, если бы кт*о-то стал говорить о них? (Нельзя) лишь в том случае, если достоверно известно (constat), что оно (то, больше чего нельзя себе предста- is вить) может быть (дано) в представлении (haberi in cogi-tatione) не таким способом, как нечто ложное или сомнительное, и если говорить, не что я «представляю» или «имею в представлении» это, слышанное, но что я его понимаю и имею в разуме (intellegere et in intellectu habere), так как не могу представлять это себе иначе как через понимание, т. е. достоверное знание (scientia com- 21 prehendendo) того, что оно существует в действительно- ΐ2β сти. Но если это так, то прежде всего в таком случае уже не будет одним предшествующим по времени «иметь данную вещь в уме» (habere rem in mtellectu), а дру-
48 Прослогион
гим — следующим по времени — «понимать, что та же
з самая вещь существует»,— как это происходит с картиной, которая вначале есть в уме (animo) художника, а потом в его произведении (in opère). Далее, если бы это было высказано и услышано, то вряд ли могло бы быть вероятно, что его нельзя представить себе несуществую-
б щим, точно так же как можно представить себе (несуществующим Бога). Ибо если нельзя, то к чему вообще затеян весь этот ученый сдор (disputatio) против отрицающего или сомневающегося в том, что существует некая такая природа? Наконец, то, что эта вещь такова, что, раз представив ее себе, нельзя тут же с достоверностью не постигнуть разумом ее несомненное существование,
9 то это должно быть доказано мне каким-нибудь бесспорным доводом, только не тем, что она уже есть в моем уме, когда я понимаю слышимое (о ней), ибо я по-прежнему считаю, что в уме моем точно так же могут быть какие
2 угодно другие недостоверные вещи или ложные — последние даже тем более, если вдруг я, как часто бывает, поверю в них, поддавшись обману, тогда как в эту вещь («то, больше чего нельзя себе представить») теперь вот все никак не верю29.
3. Потому и тот пример с художником, уже имеющим в уме своем картину, которую только еще собирается нарисовать, недостаточно хорошо подходит для этого доказательства. Ведь эта картина, прежде чем ей возникнуть, имеется в самом искусстве художника, а такая вещь, (находящаяся) в искусстве какого-либо мастера, есть не что иное, как некоторая часть его разумения (intelligentiae) — ибо, как и св. Августин говорит, «когда мастер собирается мастерить ящик, он сначала имеет его в (своем) искусстве; ящик, который возникает в произведении (in opère), не живой; ящик, который в искусстве, живой, потому что живет душа искусника, в которой находятся все такие вещи до того, как их произведут на свет»30. Ведь в каком другом качестве живо все это в живой душе мастера, если не как знание или разумение души его (scientia vel intelligentia)? Но, кроме того, то, о чем известно, что оно относится к самой природе сознания (ad ipsam mentis naturam),— все, что мы слышим или выдумываем, что воспринимается умом
Прослогион
149
как истинно существующее,—* без сомнения, таково, что 24 одно есть само это, действительно существующее, другое — разум, которым оно постигается. Поэтому если бы даже действительно существовало нечто, по сравнению с чем нельзя помыслить чего-либо большего, все-таки, когда оно слышимо или понимаемо, оно не таково, как 27 еще не созданная в разуме художника картина.
4. Сюда можно добавить то, что выше было отмечено предварительным образом: а именно, что то «большее из всего, что можно себе представить» (cogitari), о котором зо говорится, что это не что иное, как сам Бог, когда я слышу (auditum), я не могу представить себе или иметь 127 в уме как вещь, известную мне по виду или по роду,— точно так же как и Бога самого не могу, и из-за этого даже могу себе представить, будто Он не существует. Ведь я не знаю ни самой этой вещи, ни от другой подобной з заключить к ней не могу, поскольку ведь и ты сам утверждаешь, что ей нет подобных. Например, если бы я услышал что-то о каком-то человеке, мне вовсе не знакомом, даже о существовании которого я не знал, благодаря тому знанию о роде и виде, за счет которого я знаю, что такое человек или люди, то я мог бы представить себе (cogitare) 6 также и его как (secundum) ту самую вещь, которая есть человек. И, однако, могло бы быть так, что говоривший о нем лгал, и тот, кого я представил себе (quern cogita-rem), не человек — хотя при этом я тем не менее думал (cogitarem) бы о нем согласно истинной действительной 9 вещи (secundum veram rem), не той, которая есть этот человек, но той, которая есть любой человек. Но и так, как когда я имел бы ложное в представлении (cogitatio-пе) или в уме (intellectu), я не могу иметь, когда слышу, 12 что говорится «Бог» или «нечто большее из всего»; потому что в то время как первое я мог бы помыслить соответственно истинной вещи и мне известной, второе я вообще не могу никак, если не по слову только (secundum vocem), a по нему одному истинное можно представить 15 себе лишь в малейшей степени или вообще нельзя. Действительно, когда нечто представляется таким образом, при этом представляется (cogitetur) не столько само слово (vox), которое, впрочем, есть действительная вещь, т. е. звучание букв или слогов, сколько значение (signi-
150 Прослогион
ficatio) услышанного слова,— но представляется не тем, is кто знает, что обычно обозначается этим словом, т. е. кем оно (значение) представляется соответственно вещи, действительной хотя бы только в представлении (cogitatio-ne), a тем, кто этого не знает и представляет себе только соответственно движению ума (animi motum), произво-21 димому в нем слышанием этого слова, и пытается вообразить себе значение воспринятого слова. А таким способом — удивительно, если бы когда-то удалось ему достигнуть истины. Следовательно, пока именно так и отнюдь не иначе есть в уме моем это, когда я слышу и понимаю говорящего, что существует нечто большее из всего, что можно себе представить31.
Это было по поводу того, что говорится, будто эта 24 высшая природа уже есть в уме моем.
5. То же, что она с необходимостью существует и в действительности, доказывается мне на том основании, что если бы она не существовала в действительности, то все, что существует в действительности, было бы больше ее, и вследствие этого то, о чем было уже бесспорно 27 доказано, что оно существует в уме, не было бы больше всего. На это отвечаю: если следует говорить, что есть в уме то, чего нельзя даже только представить себе согласно истине какой-либо вещи, то, (допустим), я и об этом не стану отрицать, что и в моем уме это так. Но посколь-128 ку из этого никак нельзя получить существования также и в действительности — я до тех пор ни за что не соглашусь признать за ним это существование, пока оно не будет доказано мне доводом, не оставляющим сомнений. Вообще, тот, кто говорит, что этим является то, что з больше всего, так как в другом случае оно не было бы больше всего,— недостаточно внимателен к тому, кому он это говорит. Ибо я отнюдь не утверждаю — скорее даже отрицаю или подвергаю сомнению — то, что это большее сколько-нибудь существует в действительности; и не согласен признать за ним никакого другого бытия, кроме разве что если говорить о «бытии», когда б дух пытается только по слову вообразить себе то, что известно ему не вполне, а лишь понаслышке. Как же тогда доказывается мне, что это большее существует (subsistere) на самом деле, поскольку оно несомненно
Прослогион 151
больше всего,— когда я настолько по-прежнему отрицаю и подвергаю сомнению то, что оно больше всего, что говорю, что это большее из всего даже в уме или пред- 9 ставлении моем не дано хотя бы всего лишь так, как дано даже многое сомнительное и недостоверное? Ибо сначала нужно сделать для меня достоверным, что это большее где-то существует на самом деле; и тогда только из того, что оно больше всего, будет недвусмысленно следовать, что оно существует (subsistete) также и само 12 по себе (in seipso).
6. Например, люди говорят, что где-то в океане есть остров, который из-за трудности или, вернее сказать, невозможности отыскать иные называют потерянным и is о котором рассказывают, что он гораздо больше, чем, по преданию, острова блаженных, изобилует неисчислимым множеством богатств и всяческих наслаждений и, не имея на себе никакого владетеля или обитателя, превосходен перед всеми землями, населенными людь- is ми, обилием благ. Положим, кто-то рассказывает мне, что это так, и я легко понимаю сказанное, в чем нет никакой трудности. Но если он вслед за этим, как бы последовательно добавляя, говорит: «Ты больше не MO- 2i жешь сомневаться в том, что этот остров, превосходнейший из всех земель, где-то есть на самом деле, так же как ты не сомневаешься в том, что он есть в твоем уме. А так как превосходнее быть не только в уме, но и 24 в действительности, то он с необходимостью должен быть в действительности, так как если нет, то всякая другая земля, существующая в действительности, превосходнее его, и тогда он, который ты считал превосходнейшим, уже не будет превосходнейшим»; если, 27 говорю, он этим захочет убедить меня в том, что больше не надо сомневаться в действительном существовании этого острова, то я должен либо счесть, что он шутит, либо уж не знаю кого нужно почитать за большего глупца: меня, если соглашусь с ним, или его, если он считает, что какой-нибудь достоверностью доказал мне существование (essentiam) этого острова, если только зо раньше он не преподал мне, что это превосходство его существует в моем уме только как вещь истинно и несомненно сущая (rem vere atque indubie existentem), a
152 Прослогион
ни в коем случае не как что-то ложное или недостоверное.
129 7. Вот что прежде всего ответил бы тот глупец на упреки. Если же затем ему говорится, что это большее таково, что даже только в представлении оно не может не з существовать (non esse), и это вновь доказывается не иначе как тем самым, что в другом случае оно не будет больше всего, то он может снова привести тот же самый β ответ и сказать: «Да когда же я говорил, что такое нечто (т. е. большее из всего) существует в действительности, чтобы мне на основании этого нужно было доказывать, что оно до такой степени существует на самом деле, что нельзя его и представить себе несуществующим?»
Поэтому вначале следует доказать каким-нибудь до-9 водом, что существует некая природа, превосходнейшая, т. е. большая и лучшая из всего сущего (omnium quae sunt), чтобы уже на этом основании мы могли доказать также и все остальное, что с необходимостью не может быть не присуще тому, что больше и лучше всего. Когда же говорится, что высшую эту вещь нельзя представить себе несуществующей, то, может быть, лучше
12 было бы сказать, что нельзя уразуметь, что ее нет или даже может не быть. Ведь соответственно свойству (se-cundum proprietatem) этого слова ложное нельзя уразуметь, хотя представить себе можно, во всяком случае, тем способом, которым глупец представил себе Бога
is несуществующим. Я и о себе достовернейше знаю, что существую, но не меньше того знаю и то, что могу не существовать. О том же, что является этим высшим, т. е. о Боге, я без всяких сомнений разумею (intelligo), что он существует и не может не существовать. Представить же себе, что я не существую, тогда как я достовернейше
is знаю, что существую,— не знаю, могу ли. Но если могу представить себе несуществующим себя, почему бы также и не что угодно еще, что я знаю с тою же достоверностью? Если же я сам не могу (быть представлен несуществующим), то уж и Богу это не будет присуще.
8. Все остальное в этой книжечке столь правдиво, и
21 преславно, и чудесно изложено, и передано поистине с
такой дельностью, и благоухает неким сокровенным
Прослогион 153
ароматом влечения снятого и благочестивого, что всем этим ни в коем случае нельзя пренебречь из-за того, что, 24 правда, правильно постигнуто в основе (in principiis), но не так прочно подкреплено рассуждениями; но следует скорее обосновать это прочнее и в таком виде принять все это с огромным и почтением, и похвалой.
Анселым Кентерберийский 1зо
Что на это ответил автор книжечки
Так как в этих речах возражает мне не тот «глупец», з против которого я высказался в моем сочиненьице, но от имени глупца некто отнюдь не глупый, и католик, довольно будет, если я католику и отвечу.
1. Итак, говоришь — кто бы ты ни был32, говорящий,— β будто глупец мог бы так сказать: что «нечто, больше чего нельзя ничего себе представить», есть в уме не иначе как то, чего нельзя даже просто представить себе (cogi-tare) соответственно какой-то действительной вещи (se- э cundum veritatem r ei), и это не больше следует, чем то, что я называю «больше чего нельзя помыслить», вследствие того что оно есть в уме, существует и в действительности, чем то, что потерянный остров достоверней-ше существует, поскольку когда его описывают словами, слышащий их не сомневается в том, что он имеется у него в уме. А я говорю: если «то, больше чего нельзя 12 себе представить», немыслимо, и непредставимо, и не находится ни в уме (intellectu), ни в представлении, то, конечно, либо Бог не есть то, больше чего нельзя себе представить, либо (Бог) не мыслится, и не представляется, и не имеется ни в уме, ни в представлении. Сколь это 15 ложно — тому свидетельством пускай мне будет надежнейшим вера и совесть твоя. Значит, «то, больше чего нельзя себе представить», истинно мыслится и представляется и есть в уме и в представлении. Потому либо неистинно то, с помощью чего ты пытаешься доказать is противное, либо из него не следует то, что ты, как тебе кажется, последовательно заключаешь.
Что касается того, что ты считаешь, что если разумеется (intelligitur) нечто, больше чего нельзя себе пред- 21
Прослогион
lai ставить, то из этого не следует, что оно есть в уме; и если есть в уме — из этого (еще) не следует, что есть в действительности, и я утверждаю со всей определенностью: если это можно хотя бы представить себе существующим (si vel cogitari potest esse), оно существует с необходимостью. Ибо «то, больше чего нельзя себе пред-з ставить», нельзя иначе себе представить, как существующее без начала (sine initio). Ведь все то, что может быть представлено как существующее, а не существует, может быть представлено как существующее через некоторое начало (per initium potest cogitari esse)33. Значит, то, «больше чего нельзя себе ничего представить», не таково, что его можно представить себе как существующее, в то время как оно не существует. Значит, если можно представить его себе как существующее, то оно существует с необходимостью.
6 Далее. Если его можно хотя бы только представить себе, то оно с необходимостью существует. Ведь никто, отрицая или ставя под сомнение существование того, больше чего нельзя себе представить, не отрицает и не подвергает сомнению, что если бы оно существовало, оно не могло бы не существовать ни в действительности (actu), ни в уме (intellectu). Ведь в противном случае оно уже не было бы тем, больше чего нельзя себе представить. 9 Но все, что «можно представить себе как существующее в то время как оно не существует», если бы оно существовало, то могло бы не существовать либо в действительности (actu), либо в уме. Поэтому если его можно даже хотя бы только представить себе, то (уже) не может не существовать того, «больше чего нельзя себе представить»34.
12 Но допустим, что оно не существует, если его можно хотя бы представить себе. А все, что можно представить себе, в то время как оно не существует,— если было бы, не было бы тем, больше чего нельзя себе представить. Значит, если бы было тем, больше чего нельзя себе
is представить, не было бы тем, больше чего нельзя себе представить,— это очень нелепо. В тиком случае неверно, что не существует нечто, больше чего нельзя себе представить, если его можно хотя бы лишь представить себе. Тогда тем более (оно существует), если оно мыслимо и может быть в уме35.
is Скажу кое-что еще. Без сомнения, то, чего где-нибудь
Прослогион 155
и когда-нибудь нет,— даже если оно где-нибудь и когда-нибудь есть,— можно все же представить себе как несуществующее нигде и никогда, так же как оно не существует где-нибудь и когда-нибудь. Например, то, чего 21 вчера не было, а сегодня есть: как о нем разумеется, что вчера его не было, так же может подразумеваться, что его никогда нет (numquam esse subintelligi potest). Точно так же то, отдельных частей чего нет там и тогда, где и когда есть его другие части,— можно представить себе, что все его части, а значит, все оно целиком не существу- 24 ет нигде или никогда. Ведь хотя и говорится, что время есть всегда, а мир всюду, все же и первое не существует всюду как целое, и последнего как целого нет всюду. И 27 как отдельных частей времени нет, когда есть другие, так можно представить себе, что их нет никогда. И как отдельных частей мира нет там, где есть другие, так можно подразумевать о них, что их нигде нет. Но и то, что в частях своих связано, в представлении может быть зо разъединено и может вовсе не быть. Поэтому то, чего как целого нет где-нибудь или когда-нибудь, даже если оно существует, может быть представлено как несуществующее. А «то, больше чего нельзя себе представить», если существует, то нельзя представить себе его как несуществующее. В другом случае, если оно существует, то оно зз не есть то, больше чего нельзя себе представить; что не 132 проходит. Следовательно, оно ни в коем случае не может где-либо или когда-либо не быть как целое, но всегда и всюду есть как целое36.
Не думаешь ли ты, что то, о чем мыслится все это, з (само) представимо, или мыслимо, или может быть в представлении или в уме? Ведь если нет, то всего этого (что сказано) нельзя помыслить о нем. А если ты скажешь, что и немыслимо и не существует в уме то, что не полностью мыслится, то скажи, что тот, кто не может выдержать чистейшего солнечного света, не видит света β дня, который есть не что иное, как солнечный свет. Во всяком случае, уж настолько хотя бы мыслимо и есть в уме то, «больше чего нельзя помыслить», чтобы все это о нем разумелось. 9
2. Итак, я сказал в доказательстве, за которое ты упрекаешь меня, что если глупец слышит, как произносится
156 Прослогион
«то, больше чего нельзя себе представить», то он понимает (intelligit) то, что слышит. Во всяком случае, тот,
12 кто не понимает, если это говорится на известном ему языке, или имеет очень вялый ум, или вовсе не имеет ума.
Затем сказал я, что если нечто разумеется, то оно есть в уме. Разве же могло бы не быть ни в каком уме то, о чем доказывается, что оно есть в действительности (in rei
is veritate)? Но ты говоришь, что хотя оно и есть в уме, из этого не следует, что оно разумеется (intelligitur). Смотри же, что бытие в уме следует из того, что нечто разу-is меется. Действительно, как то, что представляется (cogi-tatur), представляется представлением, а то, что представляется представлением, поскольку представляется, постольку есть в представлении: так то, что разумеется, разумеется умом, и то, что разумеется умом, поскольку
21 разумеется, постольку и есть в уме37. Что очевиднее?
Потом я сказал, что если («то, больше чего нельзя себе представить») есть хотя бы только в уме, то можно представить его себе существующим в действительности, что больше. Значит, если оно есть только в уме —
24 оно, т. е. «то, больше чего нельзя себе представить», есть то, больше чего можно представить себе. Спрашиваю, что последовательнее? Или, если оно есть только в уме, нельзя представить себе, что оно есть и в действительности? Или, если можно, разве тот, кто это себе представляет, не представляет себе нечто большее, чем если бы
27 это было только в уме? Итак, что же последовательнее, (чем это): если то, больше чего нельзя себе представить, есть только в уме, то оно есть то, больше чего можно себе представить? Но, само собой, «то, больше чего нельзя себе представить», ни в каком уме (in nullo intellectu) не
зо есть «то, больше чего можно себе представить». Итак,
разве не следует, что «то, больше чего нельзя себе пред-
133 ставить», если есть в каком-то уме, то оно есть не только
в уме? Ведь если оно только в уме, то оно есть то, больше
чего можно себе представить; что не проходит.
з 3. Но это так, говоришь ты, как если бы об острове среди океана, все земли превосходящем своею тучностью, который из-за трудности и, вернее сказать, невозможности найти то, чего нет на свете, называется потерянным,—
Прослогион 157
как если бы о нем кто-то сказал, что нельзя сомневаться в его действительном существовании, потому что всякий β легко поймет, если его описать словами. Говорю уверенно: если кто-то найдет мне, в действительности или только в представлении, кроме «того, больше чего нельзя себе представить», к чему подойдет ход (conexio) этого моего доказательства, то я найду и дам ему поте- 9 рянный остров, так что больше не потеряется.
Но уже достаточно ясно, что «то, больше чего нельзя себе представить», нельзя представить себе как несуществующее, поскольку оно существует (existit) на столь достоверном основании истины (tarn certa ratione verita-tis). Иначе оно вовсе не существовало бы. Наконец, если 12 кто-то скажет, что представляет себе это как несуществующее, я отвечу, что если он представляет себе это, он или представляет себе нечто, больше чего нельзя себе представить, или не представляет. Если не представляет, то не представляет и то, что не существует то, чего он себе не представляет. Если же представляет, то, конечно, представляет себе нечто такое, чего не может предста- is вить себе несуществующим. Ведь если это можно представить себе как несуществующее, (значит), можно представить себе его как имеющее начало и конец. Но это невозможно. Значит, кто представляет себе это, представляет нечто такое, чего нельзя представить себе как несу- is ществующее. А тот, кто представляет себе такое, не представляет себе, что оно не существует. В противном случае он, (выходит), представляет себе то, что нельзя себе представить. Итак, нельзя представить себе как несуществующее «то, больше чего нельзя себе представить».
4. Что касается того, что ты говоришь, будто когда го- 21 ворится, что высшую эту вещь нельзя представить себе как несуществующую, то лучше, пожалуй, было бы говорить, что нельзя ее уразуметь как несуществующую или даже как ту, которая может не существовать: (я думаю, что) лучше было бы говорить, что нельзя ее себе представить. Ведь если бы я сказал, что эту вещь нельзя 24 помыслить как несуществующую, скорее всего, сам ты, утверждающий, что согласно свойству (secundum ргор-rietatem) этого слова нельзя помыслить ложное (falsa), возразишь, что ничто существующее нельзя помыслить
158 Прослогион
как несуществующее. Ведь ложно (утверждение), что нет
27 того, что есть, т. е. что не является свойством Бога невозможность помыслить его как несуществующего. Если же что-либо из тех (вещей), которые существуют досто-вернейшим образом, можно помыслить как несуществующее, то подобным образом можно помыслить как несуществующее и все остальное достоверно существующее. Но так, конечно, нельзя возразить о представлении, если
зо как следует разобраться. Ведь хотя и ничто существую-134 щее нельзя помыслить как несуществующее, все-таки все можно представить себе как несуществующее, за исключением высшего сущего. Ведь можно представить себе несуществующим — и все вместе, и по отдельности — то, что имеет начало, или конец, или соединение з частей (partium coniunctionem), и, как я уже сказал, все, чего как целого где-то и когда-то (обязательно) нет. И только одно нельзя представить себе как несуществующее — то, в чем нет ни начала, ни конца, ни соединения β частей, то, что всяким представлением обнаруживается не иначе как всегда и всюду как целое.
Итак, да будет тебе известно, что ты можешь представлять себе, что ты не существуешь, в то же время зная достовернейше, что существуешь; мне удивительно, что ты говоришь, будто не знаешь об этом. Ведь мы многое представляем себе несуществующим из того, о чем зна-9 ем, что оно существует; и много есть такого, о чем мы знаем, что его нет; не рассудком (existimando), но воображением (f ingendo) полагая, что оно таково, как мы это себе представляем. И поистине, мы можем представить себе нечто как несуществующее, зная в то же время, что оно существует, поскольку мы одновременно и то мо-
12 жем, и это знаем. И не можем представить себе (его) как несуществующее, зная, что оно существует, потому что не можем одновременно представить себе его как существующее и как несуществующее. Итак, если кто-то таким образом различает эти два смысла (has duas senten-tias) этого высказывания (huius prolationis), то он поймет, что ничто, в то время как о нем известно, что оно
is существует, нельзя представить себе как несуществующее, и все существующее (quidquid est), кроме того, больше чего нельзя себе представить,— даже если известно, что оно существует, можно представить себе как
Прослогион 159
несуществующее. Таким образом, и Богу свойственно (proprium est Deo) то, что нельзя представить себе его несуществующим, и, однако, многое нельзя представить себе несуществующим, пока оно существует. А в каком is смысле говорится, что Бога представляют себе несуществующим, я думаю, достаточно сказано в самой книжечке.
5. Все же остальное, что ты мне возражаешь от имени глупца, таково, что это легко опровергнет и не очень 21 мудрый, и потому я решил опустить подробное объяснение. Но поскольку я слышу, что некоторым читателям показалось, будто там что-то имеет силу против меня, я в немногих словах упомяну об этом.
Во-первых, то, что ты часто повторяешь, будто я 24 говорю, что «большее из всего» есть в уме, а если есть в уме, то есть и в действительности,— в противном случае большее из всего не было бы большим из всего — нигде, во всех речениях моих, не найдется такого утверждения. 2? Ведь не одно и то же значение имеет (non enim idem valet) «большее из всего» и «то, больше чего нельзя себе представить» для доказательства того, что то, о чем говорится, существует в действительности. Ведь если кто-то скажет, что «то, больше чего нельзя себе представить», не есть нечто действительное (поп esse aliquid in ге), или может не существовать, или хотя бы может быть зо представлено как несуществующее, то это легко опровергнуть. Ведь то, что не существует, может не существовать; а то, что может не существовать, можно пред- iss ставить себе как несуществующее. Все же, что можно представить себе как несуществующее, если оно существует, то не есть то, больше чего нельзя себе представить. Бели же существует, то не существует: во всяком случае, если бы существовало, не было бы тем, больше чего нельзя себе представить. Но нельзя сказать, что то, «больше чего нельзя себе представить», если существу- з ет, то не есть то, больнее чего нельзя себе представить; или, если бы существовало, не было бы тем, больше чего нельзя было бы себе представить. Итак, ясно, что оно ни не существует, ни может не существовать, ни может быть представлено как несуществующее. Ведь иначе (получится, что) если оно существует, оно не есть то, что β
160 Прослогион
(о нем) сказывается; и если бы было (тем, что о нем сказывается), не существовало бы.
А это, мне кажется, не так уж просто доказать отно- >
9 сительно того, о чем сказывается «большее из всего».
Ведь не так ясно, что то, что можно представить себе как
несуществующее, не есть наибольшее из всего сущего,
как то, что оно не есть то, больше чего нельзя себе пред-
12 ставить; и не так бесспорно, что если что-то является «самым большим», то оно и есть то, «больше чего нельзя себе представить», или что если оно было бы, опять-таки | было бы не другим, как это достоверно известно о том, I больше чего представить себе нельзя. Ведь что, если кто-то скажет, что нечто является самым большим из всего j
is существующего, и при этом все же может быть представ- I лено как несуществующее и нечто большее его, хотя такое и не существует, все же можно представить себе ί его? Разве отсюда можно сразу явным образом вывести: «Тогда оно не является большим из всего существующего»; подобно тому как там вполне явно утверждалось: «Тогда оно не есть то, больше чего нельзя себе предста-
18 вить»? Ведь первое («больше всего») нуждается в дру- j гом, (дополнительном) доводе, кроме того, что оно называется большим из всего; для второго же («то, больше ^ чего нельзя себе представить») не нужно ничего другого 1 кроме его собственного звучания: «То, больше чего не ль- * зя себе представить». Итак^ если о том, что называется
21 (именем) «самое большое», нельзя доказать по сходству Ρ то, что высказывание «больше чего нельзя себе предста- ™ вить» само о себе доказывает,— ты несправедливо ставил мне в упрек, будто я говорил то, чего я не говорил, раз это столь отличается от того, что я говорил.
24 Но даже если после этого найдется еще (какой-то другой) довод38, и тогда ты не так должен был упрекать меня за то, что я сказал что-то, что может быть доказано. А найдется ли — это легко оценит тот, кто знает (cognoscit), что этим может быть39 то, больше чего нельзя себе представить. Ведь то, больше чего нельзя себе представить, нельзя помыслить иначе как то, что оно больше всего. Следовательно, как то, больше чего нельзя себе представить, мыслится (intelligitur) и есть в уме и потому утверждается как существующее в действительности, так и о том, что называется большим из
Прослогион 161
всего, с необходимостью заключается, что оно мыслится зо и есть в уме, а потому существует в действительности. Итак, теперь ты видишь, насколько ты был прав, сравнивая меня с тем глупцом, который хотел утверждать о ise существовании потерянного острова на том лишь основании, что его можно помыслить, когда он описывается словами?
6. Что же касается твоего возражения, что подобным з образом может мыслиться и быть в уме ложное или непроверенное сомнительное, так же как то, о чем я говорил,— я удивлен, что ты здесь что-то имеешь против меня, когда я желаю доказать сомнительное, и при этом вначале мне достаточно того, чтобы каким угодно спосо- β бом показать, что это мыслится и есть в уме, затем последовательно рассматривается (вопрос), есть ли это только в уме, так же как ложное, или и в действительности, как истинное. Ведь если ложное и сомнительное мыслятся и суть в уме таким образом, что когда они высказываются, слушающий понимает (intelligit), что 9 имеет в виду (signifiéet) говорящий, то ничто не мешает тому, о чем я говорил, мыслиться и быть в уме.
Как же согласуется между собой то, что ты говоришь: с одной стороны, что когда кто-то делает ложное высказывание, ты мыслишь (intelligeres) все, что он говорит, и с другой стороны, о том, что находится в представле- 12 нии не таким же образом, каким ложное, когда предлагаешь говорить, если слышат его, не что оно представляется или имеется в представлении, а что оно мыслится или имеется в уме, приводя то основание, что ты не можешь представить себе это иначе как через разумение, т. е. достоверное знание (intelligendo, i. е. scientia com-prehendendo) того, что это существует на самом деле; is как, говорю, согласуется то, что ложное разумеется (intelligit), и то, что разумение означает достоверное знание, что нечто существует? «Что мне до того? Смотри сам». А если и ложное каким-то образом разумеется, и не ко всякому, но к какому-то определенному уму относит- is ся это определение, то нельзя упрекать меня в том, что я сказал, что то, больше чего нельзя себе представить, разумеется и находится в уме, даже прежде чем станет достоверно известно, что оно существует на самом деле. 21
6 Зак. 964
162 Прослогион
7. Далее, что касается того, что ты говоришь, будто едва ли вероятно, чтобы это, будучи услышано и сказано, не могло быть представлено как несуществующее таким
24 способом, каким (может быть представлен) даже и Бог: пусть ответят за меня те, кто хоть в малой степени постигли науку спора и доказательства. Разумно ли, если кто-то отвергает то, что он разумеет, потому что говорится, что оно есть то же, что он отвергает, не
27 разумея? Или если когда-то отрицается то, что в какой-то степени мыслится (intelligitur), и оно тождественно тому, что нисколько не мыслится,— разве не легче доказывается то, что сомнительно (и требует доказа-
зо тельства), о том, что есть в каком-то уме, чем о том, чего нет ни в каком? Поэтому невероятно, чтобы кто-то отрицал «то, больше чего нельзя себе представить», что он, слыша, в какой-то степени мыслит (intelligit), пото-137 му, что он отрицает «Бога», никак не представляя себе его смысл. Или если и «Бог» отрицается из-за того, что не вполне разумеется (intelligitur),— разве все-таки не з легче доказать то, что каким-то образом мыслится, чем то, что никак? Следовательно, не без основания я привел против глупца для доказательства бытия Бога «то, больше чего нельзя себе представить», потому что Бога (наш глупец) никак не уразумел бы, а это как-то может.
β 8. Что же до того, что ты с таким усердием доказываешь, что «то, больше чего нельзя себе представить», не таково, какова еще не созданная картина в уме живописца,— для этого у тебя нет причин. Ведь я не затем привел обдумываемую картину, чтобы утверждать, что таково и
9 то, о чем шла речь («то, больше чего нельзя себе представить»), а для того только, чтобы иметь возможность показать на примере, что в уме есть нечто (такое), что не мыслится как существующее.
Опять-таки, ты говоришь, что, услышав «то, больше
чего нельзя себе представить», ты не можешь ни пред-
12 ставить себе его, ни иметь в уме как вещь, известную
тебе либо по роду, либо по виду (secundum rem vel ex
génère tibi vel ex specie no tarn), потому что ты не знаешь
ни самой этой вещи, ни из другой подобной заключить
is о ней не можешь,— ясно, что здесь дело обстоит иначе.
А именно: всякое меньшее благо (anne minus bonum) в
Прослогион 163
той мере подобно большему благу, в какой оно является благом: всякому разумному уму (rationabili nenti) ясно, что, переходя от меньших благ к большим, мы можем от тех, больше которых можно представить себе, заклю- is чить к тому, больше чего нельзя ничего себе представить. Ведь кто не смог бы себе представить, к примеру, хоть вот это (даже если не верит, что действительно существует то, что он себе представляет): если благо есть нечто имеющее начало и конец, то гораздо лучше то благо, которое, хотя начинается (т. е. имеет начало), 21 однако не оканчивается (не имеет конца); и как это второе благо лучше первого, так его самого лучше то, которое не имеет ни конца, ни начала, даже если оно всегда от прошлого через настоящее переходит к будущему; и — все равно, существует ли нечто такое в действительности или не существует,— этого последнего несравненно лучше то, которое никоим образом не нуж- 24 дается и не вынуждается ни изменяться, ни двигаться? Разве нельзя это себе представить, или разве можно представить себе нечто больше этого? Или разве нельзя 27 это, больше чего нельзя себе представить, вывести из того, больше чего можно себе представить? Значит, есть откуда вывести «то, больше чего нельзя себе представить». Следовательно, так легко можно опровергнуть довод глупца, не принимающего священного авторитета, если он отрицает, что «то, больше чего нельзя себе зо представить», можно вывести из других вещей. А если это отрицает какой-либо католик, пусть вспомнит, что iss «невидимое» Бога, как и вечная сила Его и Божество, «от создания мира через рассматривание творений види- з мы» (Рим. 1, 20).
9. Но даже если было бы верно, что нельзя представить себе или помыслить то, больше чего нельзя себе представить, все же не было бы ложно, что можно представить себе и помыслить то, больше чего нельзя себе представить. Ведь как ничто не запрещает сказать «несказан- β ное» (ineff tabile), хотя нельзя сказать то, что называется несказанным; и как можно представить себе «непредставимое», тогда как нельзя представить себе то, что правильно называется непредставимым,— так, когда гово- э рится «то, больше чего нельзя себе представить», то, без
164 Прослогион
сомнения, то, что при этом слышится, можно представить себе и помыслить, хотя саму эту вещь ни предста-
12 вить себе, ни помыслить нельзя, ту, больше которой нельзя себе представить. Ведь даже если кто-то настолько безумен, чтобы говорить, что не существует то, больше чего нельзя себе представить, все же и он не будет настолько бесстыден, чтобы утверждать, что сам он не может представить себе или помыслить то, что он
is говорит. А если (все же) найдется кто-то такой, то надо не только на слово его наплевать, но и самого его оплевать. Всякий же, кто отрицает существование того, больше чего нельзя себе представить, во всяком случае, мыслит и представляет себе отрицание, делаемое им самим. Мыслить же и представлять себе это отрицание он не может без частей, его составляющих (sine partibus
is eius). А «то, больше чего нельзя себе представить», есть его часть. Итак, всякий, кто это отрицает, (тем самым) мыслит и представляет себе «то, больше чего нельзя себе представить». Уже понятно, что подобным образом можно представить себе и помыслить то, чего не может быть. Ведь тот, кто представляет себе это, представляет большее, чем тот, кто представляет себе то, чего может не
21 быть. Следовательно, когда представляется то, больше чего нельзя себе представить,— если представляется то, чего может не быть, то не представляется «то, больше чего нельзя себе представить». Но не может быть одно и , то же одновременно представляемо и непредставляемо.
24 Поэтому тот, кто представляет себе «то, больше чего нельзя себе представить»,— представляет не то, чего может (не быть), но то, чего не может не быть. Поэтому то, что он представляет себе, существует с необходи-
27 мостыо, так как все, чего может не быть, не есть то, что он себе представляет.
10. Я думаю, что показал, что не непрочными, а необходимыми доводами я доказывал в пресловутой книжечке, что на самом деле существует нечто, больше чего нельзя себе представить, и что прочность этого доказательства зо не пошатнется никаким возражением. Ибо значение 139 (significatio) этого выражения (prolationis) содержит в себе такую силу, что о том, о чем оно сказывается, уже тем самым, что оно представляется и мыслится, доказы-
Прослогион 165
вается, что оно существует в действительности, и что оно есть то самое, во что следует верить о божественной з субстанции. Веруем же мы, что к божественной субстанции принадлежит все, о чем в абсолютном смысле можно представить себе, что ему лучше быть, чем не быть. Например, лучше быть вечному, чем невечному, благому — чем неблагому и вообще — благости, чем неблаго- β сти. Ведь ничто такое не может не быть тем, больше чего нельзя себе представить. Итак, «то, больше чего нельзя себе представить», необходимо есть то, чему следует верить о божественной субстанции.
Благодарствую милости твоей и за хулу, и за хвалу 9 моему сочиненьицу. Ведь раз ты с такой хвалой превознес то, что тебе показалось достойным принятия, вполне ясно, что то, что представилось тебе непрочным, ты 12 порицал доброжелательно, а не злопыхательно.