Я проработала педагогом 31 год, и за это время, хотелось бы думать, мне удалось привнести положительные изменения в жизнь школьников и их родителей. Когда я думаю над тем, что у меня лучше всего получилось за долгое время работы просто учителем, преподавателем в области специального образования, консультантом по особым образовательным потребностям и, наконец, школьным психологом, я понимаю: самое важное из того, что я сделала – это вспомогательный курс обучения для школьного персонала.
Курс должен был рассказать сотрудникам школы об СДВ и связанных с ним нарушениях. Потребность в этом назрела: я стала слишком часто слышать, как сотрудники школы говорят гадости о детях с СДВ и их родителях. Поскольку я – один из таких родителей, я знаю по собственному опыту, что люди не понимают этой проблемы и неправильно оценивают моего сына и меня.
Преподавание на этом курсе стало важной задачей для меня и моей более молодой коллеги, у которой были аналогичные проблемы с ребенком. Поначалу мы боялись, но нас радовало то, что жители нашего округа в большинстве своем - люди дружные и благодарные. Пугало и то, что придется преподавать "своим", равным по положению, а это трудно: они к нам будут более придирчивы, чем к "посторонним". Но мы настаивали на своем.
Мы изложили свои предложения в письменном виде, выделив то, чего хотели бы достичь. Мы настаивали на включении в программу администраторов, помощников по административным вопросам, нянь и помощников учителей. А в конечном счете обучать пришлось даже водителей школьных автобусов, которые зачастую первыми и последними видят наших детей каждый день.
В начале мы спросили руководство школы, можно ли провести курс как часть программы повышения квалификации персонала в нашей школьной системе. Курс должен был помочь сотрудникам понять, что такое СДВГ, и познакомить их с некоторыми современными методами лечения.
Кроме того, мы хотели помочь коллегам создать структурированную и предсказуемую среду, ясно обозначив, как себя вести в определенных случаях и какие существуют cтратегии управления в классе.
Мы были ошеломлены реакцией: количество записавшихся на курс быстро достигло максимального запланированного числа - 25 человек. Состав участников - от специалистов в области дошкольного воспитания до учителя химии средней школы. В течение пяти недель мы еженедельно встречались на два часа сразу после уроков, в общем получилось десять часов. Мы повторили курс весной и осенью.
Руководство округа давало сотрудникам, посещающим наш курс, дополнительный стимул - один кредит на жалование руководителя с повышением разряда; однако многие пришли исключительно ради профессионального развития. Мы начали первую сессию с опроса: узнавали у каждого, почему они записались на курс и чему хотят научиться. Мы знали, что для многих главным фактором был кредит, но хотелось понять и то, что конкретно нужно нашим слушателям.
Мы были ошарашены, когда одна учительница средней школы заявила, что хочет, чтобы мы доказали ей, что эти дети не полные негодяи. Зная, что это задача не из легких, мы удвоили нашу решимость и тщательно разработали план действий, чтобы сделать наш курс приятным и полезным – и одновременно доказать сомневающемуся коллеге, что "эти дети не полные негодяи!"
Рассказывая драматичные личные истории, которыми с нами поделились СДВ-дети, мы попытались донести до учителей боль, которую ученики каждый день испытывают в классе. Мы подчеркнули, что только учитель специального образования может провести границу между нормой и проявлением синдрома. Чтобы выразить значимость этих каждодневных испытаний для наших детей, мы даже попросили участников рассказать, как их самих оскорбляли в школе. Нас потрясло то, как быстро учителя вспомнили болезненные и мучительные переживания, - это при том, что некоторые события произошли более полувека назад.
В ходе первой сессии мы объяснили, почему сами интересуемся СДВГ. Моему сыну сейчас за 30, так что мы были первооткрывателями.
Я поделилась кое-каким личным опытом: это было и смешно, и впечатляюще. Я обратила внимание на важность выявить состояние и вмешаться прежде, чем станет слишком поздно. Я объясняла, что СДВ-поведение может представлять опасность для жизни из-за импульсивности, потребности в мгновенном удовлетворении и последующей депрессии, источником которой становятся повторяющиеся неудачи.
Я подчеркнула, что снижающееся число СДВ-взрослых в тюрьмах указывает на то, что деньги, потраченные на распознавание синдрома и профилактику социальной дезадаптации, были израсходованы удачно. Указала и на необходимость использовать высокий уровень творческих сил и энергии людей с СДВ.
Моя коллега, у которой ребенок с СДВ куда младше моего, говорила о недоразумениях, обычно связанных с этим синдромом – особенно частых, когда у ребенка нет проблем с поведением и гиперактивности. Она делилась собственным опытом как родитель, который должен защищать ребенка и вести переговоры с его школьным окружением.
Мы объяснили, как и почему мы согласились лечить своих детей медикаментозно и как на них действует лекарство. Поскольку в округе нам доверяли, это помогло людям понять, что даже хорошие родители с профессиональными знаниями могут испытывать проблемы.
Эссе Эмилии Кингли "Добро пожаловать в Голландию", включенное в наше основное пособие, мы прочитали вслух, чтобы участники прочувствовали проблему. В эссе рассказывается история ожидания экскурсии в Италию, вместо которой путешественник по ошибке отправляется в тур по Голландии. Там говорится о том, что разочарование и чувство потери могут породить способность радоваться чему-то совсем неожиданному.
Вот что еще мы сделали:
- Проводили курс в удобной обстановке (хорошо освещенном, покрытом коврами медиа-центре).
- Обеспечивали горячий кофе и питание. В конечном счете, члены класса начали запасаться собственными продуктами и стали абсолютно раскрепощенными. Они приходили после рабочего дня и могли оценить по достоинству подъем, получаемый от закусок и кофе.
- Мы составили "книгу статей" по теме и сделали раздаточные материалы для копирования. Сейчас у нас уже есть для этой цели несколько хороших книг.
- В наш сборник мы включили информацию о характеристиках СДВ, важных симптомах, предпочтительном стиле обучения. Привели план действий для учителей, специфические cтратегии для управления детьми с СДВ в классе, рассказали о том, каким должны быть идеальный учитель и идеальная классная комната для СДВ-детей. Осветили учебные проблемы, типы медицинских средств и рекомендуемые дозировки, организационные cтратегии (включая подходящие для учителя), а также названия и адреса учреждений и публикаций для учителей и родителей.
- Мы рассказали о генетическом и нейробиологическом компонентах этой проблемы. Мы упорно трудились, чтобы снять вину с родителей и детей. Мы подчеркивали, что синдром не обусловлен плохим воспитанием, хотя плохие родители могут усугубить проблему, а понимающие и образованные – облегчить ее.
Мы попытались доказать, что СДВ-дети - не ленивые или испорченные негодяи, что нежелание работать и растерянность - второстепенные характеристики, что дети часто выбирают неправильные стратегии поведения (например, "клоун"), которые, в свою очередь, неправильно истолковываются. - На наших двухчасовых занятиях было много юмора. Мы смеялись над собой и слабостями, которые мы проявляем в процессе воспитания детей. Мы время от времени шутили, чтобы сдерживать постоянную тревогу.
- Мы пользовались мультимедийными материалами – слайд-проектором и профессиональными видеофильмами. Мы стремились удержать внимание участников, меняя ритм занятий, делая их интерактивными, меняя тональность разговора и ограничивая количество лекционного времени. Таким образом, мы подчеркивали методы работы в классе, важные для всех учеников, и особенно учеников с СДВ.
- В наш следующий курс вошли материалы о синдроме Туретта, обсессивно-компульсивном расстройстве и аутизме.
Чтобы коллеги не проявляли чрезмерного усердия по выявлению СДВ, мы посоветовали им предварительно обсудить того или иного ребенка в аналитической группе, или получить рекомендации психолога прежде чем обсуждать свое беспокойство с родителями. Мы подчеркнули, что куда важнее описать характеристики, чем навесить на ребенка ярлык "СДВ".
Чтобы определить, успешно ли мы достигли своей цели, в конце пятой встречи мы попросили слушателей дать оценку: написать, что понравилось в курсе и что, по их мнению, следует добавить или удалить, чтобы сделать курс лучше.
Отзывы были очень позитивными, а предложения - просто превосходными. Мы поверили, что сотрудники нашей школы тщательно отобрали значимую информацию и расширили свою восприимчивость к СДВ.
После совместного обсуждения успешных действий страх учителей перед учащимися стал меньше, появилось больше сострадания к ним и их родителям. Педагоги пообещали проводить свои родительские собрания в позитивной манере, всегда помня, что они говорят о ребенке, - особенном и любимом родителями.
Мы продолжаем получать отклики от участников – в том числе от учителя, который распознал проблему у неорганизованного ребенка без гиперактивности. Этот педагог чувствовал, что ребенок вправе рассчитывать на помощь, а не выслушивать обвинения.
Мы достигли своей цели!
Мы считаем, что затраты сил и энергии на организацию и ведение этого курса были не напрасны. Особенно понятно это стало, когда мы услышали от учителей и воспитателей, что они установили положительную обратную связь с учащимися, стали лучше понимать детей с СДВ. Не менее важным для нас был отклик учительницы, думавшей, что наши дети "полные негодяи". К счастью, она стала одним из самых сильных наших пропагандистов.