В различные периоды мировой истории на гипнотизм и явления, с ним связанные, смотрели совершенно по-разному. Однако, состояние, которое в настоящее время мы называем "гипнозом", знали и применяли с лечебной или иной целью многие народы древнего мира.
50 000 - 10 000 лет до нашей эры. Первооткрывателями гипнотического состояния можно смело назвать древних шаманов. Уже задолго до появления первых государств, племенным шаманам были известны техники вхождения в трансовые состояния и введения в это состояние других. Это состояние шаманы использовали для лечения больных, ясновидения, регулирования морально-боевого духа воинов и других целей.
Известно, что австралийские аборигены использовали состояние транса для выполнения примитивных хирургических операций (например, ампутаций), а также для обезболивания родов.
Храмы асклепиадов, «потомков» греческого бога медицины Эскулапа, были своего рода лечебницами, переполненными различными больными. Перед лечением проводились особые приготовления, которые заключались в молитвах, жертвоприношениях, курении благовоний, принятии ванн; больных укладывали на шкуру принесенного в жертву дикого кабана и усыпляли. Чаще всего больным, по их свидетельству, снилось, что сам Асклепий указывал им средство излечения... Для погружения в сон применялись блестящие предметы, металлические плоскости (так называемые «волшебные зеркала»), кристаллы, сосуды. В Египте, например, умели приводить человека в состояние гипноза, предлагая ему пристально смотреть на каплю чернил, на блестящие тарелки с нарисованными на них различными знаками и т. п. Теперь мы знаем, что фиксация взгляда на блестящих предметах принадлежит к числу гипнотических средств; весьма вероятно, что психические изменения, вызывающиеся в древности пристальным созерцанием, относятся к области гипноза.
Во втором столетии в Египте уже применялись так называемые пассы и закрывание глаз. Явления гипноза были известны и древним евреям как состояние, в котором человек «спит и не спит, бодрствует и не бодрствует, и, хотя отвечает на вопросы, но душой отсутствует». Древние индусы, как и другие древневосточные народы, сделавшие большой вклад в сокровищницу мировой культуры, знали о явлениях гипноза. В подобное состояние приводили себя древние друиды и альруны, сосредоточенно прислушиваясь к шуму деревьев и журчанию ручья. Того же достигали древние оракулы, жрецы - прорицатели воли мифического божества, вдыхая наркотические смеси. Об этих опытах мы можем прочитать и у Карлоса Кастанеды, который словами Дона Хуана описывает погружение в состояние «повышенного осознания» индейцев-магов Мексики. Гениальный врач, в свое время обвиненный в ереси, Ф. А. Парацельс (1493 -1541) в своих сочинениях впервые употребил термин «магнетизм». Парацельс допускал взаимное влияние людей друг на друга; по его мнению, воля одного человека силой своего напряжения может влиять на духовную сущность другого, бороться с ней и подчинять ее своей власти.
Антуан Мессмер
Магнитно-флюидная теория была положена в основу учения Franz Anton Mesmer (1734 – 1815) о так называемом животном магнетизме. Mesmer полагал, что магнетическая сила находится в природе повсюду и обуславливает взаимодействие небесных сил, земли и одушевленных существ. Mesmer заметил, что лечебные результаты могут быть достигнуты и без применения магнитов, которыми он пользовался – одним прикосновением рук, и пришел к заключению, что магниты являются только передатчиками особого «флюида», исходящего из человеческого тела. После этого он стал лечить, производя так называемые пассы, то есть плавные ритмичные движения рук на некотором расстоянии от тела больного по направлению от головы к ногам. Позже Mesmer заявил, что он может «намагничивать неодушевленные предметы», после чего они приобретают «целительную силу». В этой связи хочется вспомнить ажиотаж, начавшийся в конце 80-х годов прошлого столетия, после появления на экранах телевизоров А. Чумака.
Несмотря на то, что флюидная теория F. Mesmer была опровергнута официальными научными кругами, его последователи продолжали изучать гипноз и утверждать, что гипнотические феномены все-таки существуют. Так, De Puysegur (ученик Mesmer) открыл сомнамбулическую стадию гипноза, описал явление постгипнотической амнезии и сообщил о возможности словесной связи с загипнотизированным лицом.
Позднее в Англии к серьезному изучению гипнотизма приступил манчестерский хирург J. Braid, которому гипноз обязан своим названием. Он стремился выяснить, какие особенности человеческого организма содействуют возникновению гипнотических явлений, высказывая предположение, что они вызываются в ганглиозных клетках мозга, и пытался установить, какие отделы мозга принимают участие в этих изменениях.
v
Рациональные опыты J. Braid в свое время были признаны выдающимися учеными A. Karpenter и S. Simpson. Но решающую роль в эволюции теории гипноза сыграло появление во Франции книги A. Liebeault (1891). Он, а за ним и H. Bernheim (1891) утверждали, что гипноз не что иное, как искусственный сон, вызванный внушением; гипноз – явление нормальное, не связанное с наличием болезненного предрасположения.
В конце XIX в. Изучение гипноза все более приобретает научный характер. В клиниках и лабораториях проводятся многочисленные эксперименты. Так во Франции в 70-80-е годы XIX века разгорелся научный спор, достигший большой остроты и приведший к соперничеству между Сальпетриерской и Нансийской школами. В больнице Сальпетриер в Париже J. Charcot проводит исследование феноменов гипноза на больных истерией. Он изучает роль разнообразных раздражителей в возникновении гипнотического состояния, дает клиническое описание стадий гипноза (каталепсия, летаргия, сомнамбулизм), широко применят физиологические методы (регистрация пульса, дыхания, движения мышц). Исследования Charcot убедили в реальности гипнотических феноменов и в необходимости их научно-экспериментального изучения. Однако Сальпетриерская школа интерпретировала гипноз как исключительно патологическое явление, усматривая сходство между гипнозом и истерией, что негативно сказалось на отношении к гипнозу во Франции вплоть до призывов о его запрещении.
Представители Нансийской школы (A.Liebeault, А. Bonn, H. Bernheim) высказывали противоположные воззрения на сущность гипноза: это психологически нормальный феномен, вызванный внушением и наблюдаемый не только у больных истерией. Указанная позиция, в конечном счете, восторжествовала. Исследования Нансийской школы во главе с H. Bernheim побудили врачей из различных стран к исследованию гипноза для лечения многих заболеваний. Мнение о том, что гипноз является методом, ослабляющим энергию личности было высказано с особой решительностью еще P. Dubois. Это утверждение вызвало много откликов.
Следует в этой связи назвать французского аптекаря E. Coue, поскольку с некоторого времени начали даже говорить о «куэизме» как о новой Нансийской школе. Лозунг куэизма: нет внушения, есть только самовнушение. E. Coue исходил из положения, что побудителем наших действий является не воля, не сознание, а сила воображения. Это положение он пытался подтвердить рядом примеров, обнаруживающих, что будто из двух сущностей, составляющих наше «я» (сознательной и бессознательной), более могущественным фактором человеческих поступков является именно бессознательная, которая в свою очередь находится под сильным влиянием воображения. Например, многие алкоголики и клептоманы очень хотели бы избавиться от своей слабости, но не могут этого сделать только потому, что, как считает E. Coue, воображение говорит им о невозможности такого шага. E. Coue считал, что многие болеют только потому, что воображают себя больными: они могут излечиться, если внушат себе, что избавились от болезни. Внушение и самовнушение воздействуют не на волю, а воспитывают силу воображения. Непременным условием успеха E. Coue считал применение сознательного самовнушения, состоящего в том, что пациент сначала ежедневно, затем реже и реже сосредотачивается на мысли, повторяемой примерно двадцать раз: «С каждым днем мне становится во всех отношениях лучше и лучше»; на словах «во всех отношениях» делается ударение с целью создания представления о телесном и душевном здоровье.
Несколько позже немецкий психотерапевт J. Shultz предложил метод, который он назвал «аутогенной тренировкой». Сущность метода заключается в том, что больной систематически приучается погружать себя в особое состояние, напоминающее легкую дремоту. Сам J. Shultz полагал, что, если при проведении гипноза у больного появится чувство тепла, а затем тяжести в теле, то, идя обратным путем, от чувства тяжести к чувству тепла, можно вызвать изменение сознания больного, аналогичное состоянию гипноза. Чтобы добиться этого чувства тяжести и тепла в своем теле, больной должен расслаблять мышцы, а вместе с ними и сосуды. Благодаря работам J.Shultz и его многочисленных учеников и последователей во всех странах аутогенная тренировка получила широкое признание в первую очередь как метод лечения и профилактики различного рода неврозов и функциональных нарушений в организме.
Огромный вклад в развитие теории гипноза в прошлом веке внесли русские ученые И. М. Сеченов, А. А. Токарский, В. Я. Данилевский, В. М. Бехтерев, А. А. Ухтомский, И. П. Павлов, К. И. Платонов.
Психиатр А.А. Токарский обосновывал полезность применения гипноза в лечебных целях. В начале 80-х годов XIX века он впервые начал читать курс гипнотерапии в Московском университете.
В. М. Бехтерев признавал гипноз, как клиническую реальность, считал, что он вызывается внушением, которое «есть не что иное, как прививание путем слова или другим каким-либо способом различных психических явлений, например, чувства, ощущения, идеи или действия другому лицу при отвлечении его волевого внимания или сосредоточенности».
И. П. Павлов
Большой вклад в понимание физиологических механизмов гипноза внесла школа И. П. Павлова благодаря использованию объективного метода изучения условных рефлексов. Павловская (физиологическая) теория гипноза по сей день является достаточно популярной среди многих гипнологов мира. В чем ее суть? И. П. Павлов считал, что гипнотический сон у человека нужно рассматривать как результат воздействия внешних, искусственно созданных однообразных слабых раздражителей, вызывающих утомление или внутреннее торможение. Иначе говоря, гипноз по И. П. Павлову – есть частичное торможение клеток коры головного мозга, переходное состояние между сном и бодрствованием. Braid, Faria, Binet, Fere, Lowenfeld, Moll, Forel, В. М. Бехтерев тоже считали гипноз формой сна.
Однако павловская теория гипноза за рубежом подверглась упорной критике. Одна за другой выдвигаются теории, хотя и содержащие частные интересные идеи, но далеко не объясняющие сущности гипноза. В 1933 году Hull определил гипноз как состояние генерализованной сверхвнушаемости (a state of generalized hipersuggestibility). Внушение мышечной расслабленности и сна вызывает у испытуемого состояние пассивности. Снижение мыслительной активности имеет следствием повышенную чувствительность к словесным и символическим стимулам, исходящим от гипнотизера.
Значительный этап в развитии гипнологии связан с именем К. И. Платонова (1877-1969). Непосредственный ученик В. М. Бехтерева и, как он сам говорил, «духовный ученик» И. П. Павлова, он творчески применил теоретические разработки своих учителей в области гипнологии и создал основы учения об экспериментальном гипнозе. Фундаментальные исследования К. И. Платонова были обобщены им в монографии «Слово как физиологический и лечебный фактор», выдержавшей три издания и переведенной на многие иностранные языки.
Возвращаясь к физиологической теории частичного торможения И. П. Павлова хочется отметить, что в настоящее время в качестве едва ли не самого сильного и, казалось бы, убедительного аргумента против Павловской теории гипноза выдвигается сходство электроэнцефалограммы (ЭЭГ) при гипнотическом состоянии и бодрствовании. В этой связи особого внимания заслуживают работы известного гипнолога профессора В. Л. Райкова. Не вдаваясь глубоко в подробности данных экспериментов, следует отметить, что в них исследовалась зависимость различных стадий сомнамбулизма с эффектом внушенной роли и проводимость каналов точек акупунктуры (ПКТА).
В ходе исследований выяснилось, что ПКТА в состоянии бодрствования и состоянии сомнамбулизма с внушенной ролью практически не отличаются, в то время как между показателями ПКТА бодрствования и гипнотического сна отличаются значительно. На основании данных экспериментов, видимо, можно выделить активнодеятельное гипнотическое состояние с внушенным образом в особую форму активного или деятельного сомнамбулизма. Исследуя некоторые особенности сомнамбулической стадии гипноза с внушением загипнотизированным той или иной роли и предлагая им выполнить те или иные конкретные задания, связанные с решением психологических тестов Бурдона и рисованием с натуры, В. Л. Райков убедился в возможности стимуляции функции внимания и некоторой активизации изобразительной деятельности во время рисования, причем успехи, достигнутые во время рисования с гипнозом, закрепляются и остаются в бодрствующем состоянии. Визуально такие испытуемые мало чем похожи на спящих, загипнотизированных людей. Они в состоянии действовать активно в условиях заданной роли и эта активность иногда даже несколько больше, чем в состоянии бодрствования. У испытуемых нет изолированного раппорта (связь с гипнотизером). В пределах заданной роли они контактируют с любым обратившимся к ним лицом, а иногда могут самостоятельно завязывать этот контакт, просить, требовать, приказывать, что подтверждается и автором данного обзора, длительное время исследовавшим поведение испытуемых в состоянии сомнамбулизма с внушенной ролью.
Зигмунд Фрейд
Психоаналитическая теория, разработанная в начале прошлого века S. Freud, показала некоторые новые возможности в понимании механизмов гипноза. S. Freud, изучая бессознательное, в структуре которого представлены влечения, сосредоточил свое внимание на анализе межличностных отношений и выработал понятие трансфера (перенесения пациентом на личность психотерапевта своего отношения к значимым лицам прошлого – родителям, братьям, сестрам, близким родственникам, воспитателям и т. п.). Именно с этих позиций последователь S.Freud, глава венгерской школы психоанализа Ш. Ференци рассматривал гипноз как особую форму перенесения. Он считал, что гипнотизер в процессе гипнотической индукции занимает место родителей гипнотизируемого лица и возрождает комплекс Эдипа с его любовью и страхом, определяя тем самым либо успокаивающий «материнский», либо устрашающий «отцовский» типы гипноза.
В 30-е годы XX столетия C. L. Hull и в 60-е годы T. Barber исследовали гипноз в плане развития и углубления взглядов H. Bernheim. Hull считал гипноз состоянием, в котором происходит усиление внушаемости, являющейся главной конституирующей этого феномена. Повышение внушаемости в гипнотическом трансе подчеркивается многими исследователями, однако утверждение о специфичности гипервнушаемости в гипнозе некоторыми из них оспаривается, так как сходный эффект возможно получить и вне гипноза. Главным выразителем этой точки зрения является Т. Burber, подвергающий сомнению самостоятельную реальность гипноза на том основании, что у некоторых индивидуумов все феномены, обычно связываемые с гипнозом, могут вызываться без процедуры гипнотизирования – в состоянии бодрствования при прямом внушении или соответствующей мотивационной инструкции.
L. Kubie и S. Margolin считали, что в индукции гипнотического состояния существенное значение имеют ослабление действия внешних раздражителей, концентрация внимания на голосе и манипуляциях гипнотизера, релаксация, фиксация на телесных ощущениях. Таким образом происходит ограничение сенсомоторной активности, достигается дезафферентация, что описано в экспериментах по сенсорной депривации, в условиях которой максимально активизируются репродуктивные процессы. В построении теории гипноза этот аспект ранее не учитывался. Kubie и Margolin, в частности, описав физиологический метод индукции гипноза (фиксация внимания на собственном дыхании), показали возможность осуществления гипноза без гипнотизера. Это послужило основанием для утверждения о том, что перенесение не является обязательным условием гипнотической индукции и что посредством чисто физических манипуляций тоже можно вызвать гипнотическое состояние. Kubie и Margolin впервые предприняли попытку осуществить синтез психоаналитической и Павловской теорий гипноза.
М.Gill и М. Brenman, исходя из работ L. Kubie и S. Margolin, объединяют психологические и физиологические факторы. Однако они считают, что подлинное гипнотическое состояние развивается лишь при контакте с гипнотизером и возникающем при этом перенесении.
В 1947 году White опубликовал статью, в которой он изложил мотивационную теорию гипноза. Загипнотизированный субъект ведет себя в соответствии с его представлением о поведении человека, погруженного в гипноз. Он считает, что должен сделать все возможное для достижения результата, желательного гипнотизеру.
В 40-х годах T. Sarbin была разработана ролевая теория гипноза, интерпретирующая это состояние принятием роли и адекватным ей поведением. Согласно этим представлениям, гипнотик, как актер, удачно играет роль, которую от него ждет гипнолог. Актерские способности могут коррелировать с гипнабельностью. По Sarbin, гипноз есть форма более общего вида социального поведения, а именно усвоение роли(role-taking behavior). Sarbin сравнивает гипноз с драмой. Однако, как отмечает E. Hilgard, термин «принятие роли» подразумевает симулирование гипнотического действия, в то время как надо иметь в виду бессознательное ролевое поведение, а не умышленное «одурачивание гипнотизера».
Теория Sarbin совпадает в известной мере с теорией Arnold, которая считает, что действие гипноза – результат воображения. Ее теория основана на экспериментальных наблюдениях, показывающих корреляцию процесса воображения у испытуемого с его поведением и колебаниями соматического состояния. Arnold, как и White считает, что загипнотизированный субъект действительно ведет себя целенаправленно, но она сомневается, что он действует под влиянием желания подчиниться гипнотизеру и вести себя так, как по его представлениям, должен вести себя человек в гипнозе. Скорее он старается живо вообразить ситуацию, описываемую гипнотизером, вообразить себя в этой ситуации. Sarbin принимает идею Arnold и утверждает, что воображаемое поведение – это поведение «как если бы», усвоение роли, и что хорошо входящие в гипноз субъекты это те, кто при прочих равных условиях способны живо воспринимать и разыгрывать роль. White, кстати, допускает возможность торможения высших центров коры в связи с концентрацией активности в других центрах.
В России широкую известность получили исследования гипнотического состояния, проводимые Л. П. Гриммаком, В. Л. Райковым, В. Е. Рожновым.
Л. П. Гриммак считает, что «пусковым психофизиологическим механизмом гипноза чаще всего является филогенетически обусловленный рефлекс «следования за лидером». Активация этого рефлекса вызывает непроизвольное снижение, как сознательного контроля наличной ситуации, так и психической напряженности в целом».
В. Е. Рожнов рассматривает гипноз как качественно особое психологическое состояние, отличающееся от сна и от бодрствования, которое возникает под влиянием направленного психологического воздействия. Первостепенное значение в развитии гипнотического состояния принадлежит «далеко не полностью осознаваемым психологическим факторам», включающим комплекс воздействий, исходящих от гипнотизера, а также значимым установкам гипнотизируемого.
Согласно концепции В. Л. Райкова, гипноз – это естественный психологический феномен, повышенная потенциальная готовность психики к приему информации, ее переработке и реализации в деятельности. Гипнотическое состояние характеризуется максимальной мобилизацией резервных возможностей человеческой психики, «когда измененная функция сознания и самосознания получает расширенные возможности управления центральной и периферической нервными системами, включая некоторые элементы бессознательного, и какой-то степени и организмом в целом».
Итак, гипноз представляет собой состояние, отличное по своим проявлениям как от бодрствования, так и от естественного сна. Несмотря на значительное число работ, посвященных выяснению физиологической и психологической природы гипноза, сущность самого феномена гипноза в итоге века исканий является до сих пор предметом острых научных споров, в которых обнаруживается как противоречивость отдельных эмпирических фактов, так и уязвимость теоретических позиций участвующих в споре сторон. Вместе с тем многочисленные данные по гипнозу не вызывают сомнений в клинической реальности и самостоятельности этого качественно особого состояния. L.Chertok, один из едущих исследователей в области гипноза, называет гипноз «четвертым состоянием организма» наряду с состояниями бодрствования, сна и активности сновидений.