Существует много определений человека, и каждое из них выражает определенный аспект проблемы. Нас человек интересует как высшее существо, одаренное разумом, свободной волей и речью. Голос дан человеку для проявления своей воли и разума. Голос может быть внутренним и внешним. Внутренний голос — это беседа человека с самим собой, понимание, которое не выносится на суд слушателей и хранится в тайне. Внешний голос обычно ориентирован на собеседника с целью сообщения ему какой-либо информации.
Голос и молчание — это противоположности, образующие единство. Без молчания нельзя говорить о голосе, а без голоса о молчании. Они отражают две стороны целостного человека: внешнюю и внутреннюю. Внутренняя связана с молчанием, с внутренним миром человека. Внешняя же — с потребностью и необходимостью высказаться.
Молчание обычно рассматривается как испытание или наказание человека. Примером такого рода наказания может служить греческий миф о нимфе Эхо. Последняя была наказана Герой за излишнюю болтовню. Она сделала так, что Эхо могла произносить только окончания слов, не зная их начала. Хоть голос Эхо и был сохранен, он звучал только отзвуком чужих слов. Тем самым, хотя голос и сохранялся, но смысл произносимого был отнят.
В христианстве молчание ценилось достаточно высоко. Исихазм, одно из наиболее влиятельных направлений, возникшее в IV в. н.э., признавал, что именно молчание и отрешенность способствует очищению человеческой души необходимое для единения с Богом. На основе византийского исихазма на Руси возник институт отшельничества. Отшельник обрекает себя на добровольную изоляцию и молчание с целью постижения внутреннего смысла бытия. Некоторые из них называли себя молчальниками и добровольно накладывали на себя обет немоты. Это являлось целью достижения внутреннего прозрения и одновременно своего рода испытанием.
Как испытание молчание практиковалось и в школе Пифагора, где первой ступенью обучения было послушничество, длившееся от 2 до 5 лет. Послушники в процессе обучения должны были соблюдать абсолютное молчание, не имели права возражать и расспрашивать своих учителей. Они должны были принимать поучения с молчаливым уважением и долго размышлять над ними в одиночестве. Таким образом Пифагор стремился развить в своих учениках интуицию. В Элевсинских мистериях основной формой прозрения и наставления была «молчаливая проповедь». Участники этих мистерий были едины в своем понимании происходящего. В этих мистериях имели место лишь отдельные литургические восклицания, но не было ничего напоминающего речь. Эта безмолвная инициация вела к обретению знания, которое не нужно, да и не возможно было обречь в слова. Участник мистерий созерцал и пассивно переживал сверхиндивидуальное; он чувствовал себя в безопасности и был счастлив, когда достигал безмолвной мудрости. Они переживали нечто большее, чем индивидуальную судьбу: они переживали судьбу органической жизни в целом как свою собственную. Однако это знание не принимало словесной формы. Если бы это случилось, то опыт переживания единства бесконечного и собственного бытия выражался бы как индивидуальный опыт.
Живое общение быстрее получает подтверждение на истинность, чем молчание, которое может привести к излишней созерцательности. Чтобы знание и убежденность стали достоянием большинства людей, необходимы воля и голос. Голос звучит тогда, когда он оживляет мысль; в противном случае это не голос, а эхо. Голос, оживленный мыслью, привлекает к себе людей, овладевает их умами, толкает их к действию (проповеди Будды, Христа и др.). Известно, что прежде чем стать просветленным, Будда несколько дней сидел в молчании под деревом. Христос же перед тем как проповедовать народу 40 дней провел в одиночестве в пустыне.
Все мудрецы и посвященные стремились найти меру в соотношении молчания и высказывания, созерцательности и активности. Чтобы обогатить речь мыслями, мудрец стремился выдержать меру молчания. У каждого человека эта мера должна быть своей, индивидуальной. Во время молчания внутренним собеседником становится «Alter Ego», то есть «второе я», концентрирующее в себе определенную мудрость, интуицию, научное предвидение. В «Диалогах» Платона Сократ, как одно из действующих лиц, много говорит. Однако, о Сократе рассказывают, что во время битвы при Амфиполе он простоял в глубоком молчании, опершись на копье, в течение целого дня. Существует легенда, что знаменитый египетский Сфинкс прежде чем высказывать пророчества и загадывать загадки, молчал целое тысячелетие.
Если нарушается мера соотношения молчания и голоса, то голос может стать многословным, потерять свой смысл и предназначение, вылиться в пустую болтовню. Такую возможность предвидели уже мудрецы Древней Греции. Им принадлежат такие высказывания как: «не позволяй языку опережать разум», «сначала подумай, а потом говори», «говори к месту» и т.п. С древности идет традиция считать глупыми шумных и «многословных» животных и птиц (попугаи, обезьяны и пр.). Наоборот, тихие и молчаливые считались умными и мудрыми (сова, змея и др.).
Другой крайностью является абсолютизация молчания, следствием чего может быть безликость, безропотность, безразличие, безынициативность. Сократу принадлежит афоризм: «заговори, чтобы я тебя увидел».
Есть и еще одна проблема, связанная с соотношением голоса и молчания. Известно, что мысль, озвученная голосом, хоть и доносится до слушателя, но теряет при этом значительную часть своей истинности. Это обстоятельство уже в древности было отмечено Горгием из Леонтин (V в. до н.э.), который утверждал, что если бы бытие существовало, то оно было бы непознаваемо, а если было бы познаваемо, то знание о нем нельзя было бы передать другим. Подобной позиции придерживался и Кратил (вторая половина V в. до н.э.), согласно которому «ни о чем нельзя ничего утверждать, ибо оно в силу непрерывной текучести успевает измениться за время нашего произношения утверждения».